МИТИН ГВОЗДЬ
Мне не нравится конец марта в нашем городе. Зимние краски смыты, но природа,
вытерев насухо руки, что-то еще прикидывает и не торопится взяться за кисть. А
тем временем под серым небом стоят серые дома, в серых деревьях свистит серый
ветер, по серым асфальтовым дорожкам в шубах, но без галош ходят недовольные
люди. Первыми теряют терпение плотники, и на садовые скамьи, точно мазки
подмалевки, ложатся свежевыструганные заплаты...
...Я сидел в сквере напротив ее дома. У дома был на редкость безразличный фасад.
Знакомые окна на пятом этаже высокомерно молчали. Молчание было растянутое и.
полупрозрачное, как тюлевая штора. Оно тяготило, и я был рад любому поводу,
чтобы отвлечься от своих грустных раздумий.
Повод не заставил себя ждать. Он явился, известив об этом толчком в спину. Я
оглянулся и не смог сдержать улыбки.
В самом деле, очень смешно, когда четырехлетний человек старается вас испугать.
Для этого он хмурит брови, надувает щеки так сильно, что глаза становятся
щелками, и топает ногами. А этот вдобавок вооружился палкой. Видно, он давно
подбирался ко мне. Держать щеки надутыми он уже не мог и с облегчением
выстрелил: "Пух!" Потом доверчиво сообщил: "Ты убит!" Я вяло возразил: "Нет, не
убит!"
Щелки превратились в бусинки, круглые от удивления и обиды. Такой подходящий
человек не хотел с ним играть. Малыш не спеша обошел скамейку и в упор уставился
на меня. На цигейковой шапке у него алела солдатская звезда, шнурки на левом
ботинке развязались и в будущем грозили неприятностью. Я подумал, что сейчас
начнется допрос, и не ошибся.
- Ты кто?
- А как ты думаешь?
--Ты фашист, вот кто!
- Где ты видел таких фашистов?
- Видел! Мы вчера войну по телевизору смотрели.
- Ничего ты не видел. Разве у фашистов звезды бывают? А у меня звезда такая же,
как у тебя.
Сперва это его озадачило, но он тут же сделал вид, что не слышит меня. Снова
посыпались вопросы.
- Почему у тебя такие погоны? Это что на них? Ты с какой войны?
Теперь растерялся я.
- Давай завяжу тебе ботинок.
Мальчик принял мою помощь с легким презрением. Если человек тебе завязывает
ботинок, толку от него не жди.
У входа в сквер показались две девушки. Малыш нетерпеливо высвободил ногу и
побежал им наперерез. Скосив их короткой очередью, он скрылся в кустах. Через
несколько минут он появился на противоположной стороне газона и снова подошел к
моей скамейке. Не обращая на меня внимания, он с трудом влез на нее и уселся на
краешке. Мы помолчали. Потом я сказал:
- Давай познакомимся. Тебя как зовут?
- Митя, - ответил он, не поворачивая головы.
- А меня Волод... дядя Володя.
Митя, наконец, улыбнулся.
- Дядя Володя, а ты играть умеешь?
Я не хотел окончательно упасть в его глазах и сказал:
- Умею.
Митя спрыгнул на землю.
- Значит, так. Ты как будто раненый командир и лежишь в больнице. А я твой
помощник и пришел к тебе... Та-ак.
Приставил к окошку лестницу... Пам-пам-пам-пам.
Митя стал перебирать в воздухе руками.
Я собирался спросить, почему в окно, а не в дверь, но не успел. Митя был уже в
комнате и грозно разговаривал с доктором:
- Здесь у вас лежит наш командир. Смотрите, хорошо лечите его, а то я вас
убью...
Митя вытащил из кармана ржавый, погнутый гвоздь.
- Вот, товарищ командир, вам наган. Будете по фашистам стрелять, если они
налетят. А мы... - здесь Митя горестно вздохнул, - пойдем на войну.
Командир, даже раненый, должен давать приказания.
- А люди у вас накормлены?
- Еще как! Кашей и хлебом с маслом.
- А есть у пас пули?
- Есть! У каждого по сто, нет, по тысяче.
- А дорогу вы знаете?
-- Знаем. Во-он туда.
- Ну, идите.
- Слушаюсь.
Митя козырнул, вскочил на воображаемый мотоцикл и умчался к своему отряду.
Фашисты окружили больницу, и Митя с отрядом явился мне на выручку. Завязался
кровопролитный бой. Только два человека остались в живых - я и Митя. Потом мы
сели в автомобиль и стали прорываться к нашим.
Я только дивился Митиной фантазии: легко, точно яркие кубики, он громоздил одно
невероятное событие на другое и не смущался шаткостью сооружения.
На нашем пути возникали железные стены в десять домов толщиной, глубокие озера,
а над головой рвались атомные бомбы. Тогда же я узнал об удивительных свойствах
нагана-гвоздя. Это был необыкновенный гвоздь. Когда десять фашистских машин
гнались за нами, мотор внезапно отказал. Я решил, что настал нам конец, но Митя
не растерялся. Гвоздь превратился в запасной мотор, который работал лучше
прежнего. Когда дорогу преградило озеро, Митя ковырнул что-то гвоздем - и
скамейка обернулась в катер-амфибию. Гвоздь превращался в гранаты, бензин и даже
апельсины, которыми мы подкреплялись в промежутках между боями. Но о главном
назначении гвоздя Митя и не подозревал. И как только это пришло мне в голову, я
начал тайком от своего маленького товарища другую игру.
Это была совсем простая игра. Острием гвоздя я касался циферблата часов и отныне
мог застать ее дома в любое время, и она всегда была рада моему приходу. Или же
так. Мы подходили к кассе театра. Билетов не было. Я доставал из кармана гвоздь,
и он расцветал в букет ландышей, к которому было приколото два лучших билета. И
еще. Я встречал ее на улице с ним. Я перечеркивал его гвоздем, и он начинал
таять...
Я случайно поднял голову и увидел, что в ее комнате кто-то поднимает штору.
"Пришла!"
Я быстро встал, одернул шинель. К тому времени мы с Митей благополучно добрались
к своим.
- Ну, Митя, передаю тебе командование, а сам поеду к главкому.
- А кто такой главком?
- Это самый главный командир, - заторопился я, - до свидания.
- До свиданья, дядя Володя. Приходи еще...
Я не прошел и десятка шагов, как услышал за спиной:
- Дядя Володя! Дядя Володя!
Митя подбежал ко мне, схватил за полу шинели.
- А гвоздь?
- Какой гвоздь?
- Как какой? Мой гвоздь. Ишь ты, хитрый!
- Честное слово, я не брал. Он там.
- А в кармане? В другом?
Я вывернул карман. Митя отпустил шинель. Гвоздя не было. Митя смотрел в землю и,
казалось, вот-вот заплачет.
- Идем, Митя, поищем.
Гвоздь искали недолго. Он лежал в нескольких метрах от скамейки, вдавленный в
песок тяжелым каблуком. Я присел на корточки, выковырял гвоздь и протянул на
ладони мальчику.
- Получай.
Митя серьезно посмотрел на меня и вдруг ударил по руке.
- Уходи, я с тобой не играю.
Я хожу по улицам нашего города. Весна в разгаре, и поэтому на улицах много
детей. Дети смотрят на меня с восторгом и жгучей завистью.
Глазейте, приятели, любуйтесь и завидуйте! Если бы вы знали, чем я занимаюсь, вы
бы завидовали еще больше. Я знаю все команды. У меня красивая форма, и офицеры
отвечают на мое приветствие. Я умею водить машину и каждую неделю стреляю из
настоящего пистолета. А через год мне выдадут великолепный золоченый кортик.
И вообще со временем у меня будет все, что я захочу, кроме... кроме Митиного
гвоздя.