ОБОРВАННАЯ ЛЕСКА
Ночь была беспокойная, Колька часто просыпался, вглядывался в четырехугольник окна и опять зарывался в подушку. Каждый раз начинался новый сон, и было обидно, что ни одного нельзя досмотреть. В последний раз Колька уже догнал шпиона, уже наставил пистолет, как вдруг скрипнула дверь. Сон стал быстро уплывать...
Осторожно вошла мама. Вот зашуршала гимнастерка, звякнула пряжка широкого ремня... Сейчас будет стаскивать сапоги...
Мама работает на заводе вахтером и сильно устает, особенно после ночного дежурства. Засыпает она быстро. Тогда можно и встать. Время-то, наверное, около пяти...
Колька лежит с закрытыми глазами. В комнате тепло и сонно. Мерно дышит мать, изредка охнет бабушка, сладко причмокивает пятилетний Витька. Вставать не хочется...
Воспоминание, неясное и радостное, маячит сперва далеко, потом ближе, ближе и, наконец, ярко вспыхивает. Колька схватывается с кровати, натягивает штаны и бежит на кухню. Плеснуть в лицо водой, взять готовую с вечера снасть и выскользнуть за дверь - минутное дело. А хлеб с маслом можно съесть на ходу.
Очутившись на воздухе, Колька задирает голову. Светло. Небо серо-синее, под цвет Колькиной линялой рубахи. Висит месяц, бледный и ненужный, как горящая утром лампочка над парадным. Тихо...
Постояв на крыльце, Колька двинулся через двор. Навстречу вышла худая кошка, хмуро взглянула на мальчика и села умываться. Колька бросил кошке остаток хлеба и несколько секунд смотрел на отливающие синевой стекла громадного дома. Одно окно интересовало его больше других. "Спит еще", - подумал мальчик и половчей взялся за удочки.
Только рано утром различаешь солоноватость моря да сладкий запах цветущей акации. А потом припечет солнце - и все потонет в запахах бензина, горячей пыли и размягченного асфальта.
Легко дышится Кольке. Укатанное шоссе стелется под ноги. Так бы и запел: "Дорога вдаль зовет меня... Абара я!.." Мальчику предстоит пересечь город из конца в конец, и он, разумеется, сделает это кратчайшим путем. Короткий путь - рискованный путь, но Кольке именно так и надо.
Поравнявшись с деревянным забором, мальчик отыскивает удобное место, перебрасывает удочки и, повиснув на руках, подтягивается, брыкая ногами. Подобрав снасть, Колька крадется среди штабелей леса, кирпича, цементных куч. Облепленная раствором бетономешалка наклонилась вбок. От застывшей туши экскаватора тянет машинным маслом. Обвисли стальные жилы, блестящие зубья ковша уткнулись в землю.
Приближается самый опасный участок - будка сторожа. Здесь надо ползти на животе, согнувшись, пробираться по траншее газопровода. Перескочив десяток канав, протиснувшись в такое же количество дыр, Колька выходит на пустырь.
Удивительные вещи иногда творятся с людьми! Ни с того ни с сего хочется горланить песни, перелезать через самые высокие заборы, драться... И очень хочется видеть все время одного и того же человека.
У Кольки это началось в конце зимы.
Была оттепель. Звенели сосульки. Тротуары были чисты, точно классная доска перед уроком. Колька вернулся из школы и уже собирался толкнуть дверь парадного, но она открылась сама. На мокрое, залитое солнцем крыльцо вышла девочка, самая обыкновенная девочка. В больших домах таких много. Сколько раз таскал их Колька за косы, "кормил" снегом, рисовал со спичками вместо ног! Только ни у кого не видел Колька таких глаз - синих, чистых, необыкновенных. Чувствуя, как что-то в животе холодеет, Колька ошалело посторонился...
Девочку звали Галя. Ее отец был новый директор, а приехали они из Тбилиси. Все это Колька разведал на другой же день, но что делать дальше, не знал. Открыто подойти к ней и заговорить нельзя: засмеют во дворе. Зимой было еще ничего: если Галю забрасывали снежками, Кольке удавалось ввязаться в перестрелку и незаметно прикрыть, взяв огонь на себя. Но на юге зимы короткие...
Колька основательно приуныл, и трудно сказать, чем бы это кончилось, если бы не случай...
Однажды раскаленным июльским полднем Колька плелся домой. Короткое удилище гнулось под тяжестью бычков - черных, зеленоватых, песчаных. Верхние уже засохли и скрючились, нижние - еще шевелили хвостами. Колька уже предвкушал спасительную прохладу подъезда, когда его обогнала пыльная "Победа" Галиного отца. Директор с дочерью и сыном-студентом тоже вернулись с рыбалки. Из машины выгрузили связку удочек, несколько авосек и небольшое ведерко с мутной водой. Колька презрительно сморщил облупленный нос и хотел прошмыгнуть в подъезд, но директор загородил дорогу:
- Вот это улов, я понимаю! Где ты их столько надергал, герой?
Колька смущенно потупился:
- Да в порту!
- Слышите, непутевые! Что я вам говорил? Заладили- "На Миус! На Миус!" Разузнать надо было, проконсультироваться... Ведь такой специалист под боком! Эх вы!.. - Огорченно махнув рукой, директор взял в охапку вещи и ушел.
Колька снова, как когда-то зимой, оказался перед Галей. Правда, тут же стоял студент. Звали его странно - Сталем. Был он долговяз, все время поправлял пышную прическу, но с Колькой обращался уважительно, и они быстро нашли общий язык. Сталя особенно интересовало, где ловятся знаменитые "черномазые" и на что они лучше всего идут. Коля охотно рассказывал, и в конце концов рыболовы договорились в ближайшее воскресенье вместе отправиться в порт ловить бычков, а в следующее - поехать на Миус за красноперками.
Во время разговора девочка в нерешительности стояла на крыльце, изредка поглядывала на Кольку. Потом спросила:
- Сталь, ты меня возьмешь?
- Возьму, если хочешь.
Открывшееся счастье было таким ослепительным, что Колька на мгновение зажмурился и хрипло проговорил:
- Я еще знаю, где сомы водятся, вот такие... Только лесу надо особую.
- Что ж, у меня есть капроновые...
- Нет, нужно из оленьей жилы...
Через минуту Колька ворвался в комнату, швырнул засохших бычков и пустился в сумасшедший пляс. В буфете тихонько звенела посуда, а бабушка испуганно крестилась:
- Ты уж не того... не свихнулся часом от жары? Нет! Нет! Нет! Леску он выпросит у своего знакомого рыболова Владимира Владимировича, червей накопает в балке, а ловить они будут у старого мола. Порядок! Конечно, он поймает сома и подарит его Гале. Он скажет: "Это тебе". Протянет загорелую мускулистую руку. В руке леска - прозрачная, сверкающая, чуть дрожащая. На леске извивается сом - темно-зеленый. Ни один пацан в городе не вылавливал такой рыбины. А Колька поймает...
Пустырь кончился, упершись в разрушенную ограду из известняка. За ней начинается кладбище. Пятый год ходит Колька этой дорогой в школу и знает здесь каждый закоулок. На кладбище давно не хоронят. Оно быстро зарастает кустами бузины, ржавеют и рассыпаются решетки, обваливаются своды фамильных склепов. Кое-где еще удается разобрать имя греческого купца, да по-прежнему блестят на закате полированные грани мрамора. Взрослые собираются разбить на месте кладбища парк. А мальчишкам и так неплохо: места хватает даже для футбола, казакам-разбойникам есть где прятаться, и, самое главное, здесь всегда немного страшно.
Последний отрезок Колькиного пути-улица Карантинная - ведет к маяку. Если свернуть влево и выйти к памятнику Петру Первому, откроется море...
Всходит солнце. Море, небо, облака - точно розоватое расплавленное стекло. Пройдет немного времени - и узкая полоса "той" стороны залива отделит небо от моря, море начнет наливаться синевой, а небо медленно тронется вверх большим голубым аэростатом.
Царь и Колька стоят рядом. Только один на чугунном постаменте, а другой на влажном гравии. Один сердито округлил глаза, яростно топорщит усы, сжимает тяжелую, трость, а другой, наоборот, блаженно щурится то ли от солнца, то, ли от избытка чувств. Потом мальчишка срывается и кубарем скатывается вниз, а царь остается цепенеть в бронзовой неподвижности.
"Ловись рыбка и бычок на маленький червячок", - бормочет Колька испытанную присказку и сплевывает на удочку, прежде чем забросить ее. Потом начинает готовить снасть с заветной леской.
Море, ласковое и синее, тихонько плещет о стенку. В трещинах между белыми глыбами известняка тянется к солнцу редкая трава. Временами Колька прислушивается к далекому треньканью трамвая. Там, на горе, сквозь густую зелень деревьев нет-нет да мелькнет игрушечный красный вагон. В одном из таких вагонов приедет Галя...
Бычки идут дружно. Колька успевает натаскать больше десятка, когда за его спиной раздаются смех и приближающиеся голоса. Резко обернувшись, Колька видит Сталя в красной майке и лыжных брюках. С ним незнакомый мальчик. У Кольки екает сердце, но он тут же облегченно вздыхает. Следом выбегает смеющаяся Галя, легко вскакивает на камень и восторженно смотрит на море. В цветастом сарафане, гибкая и тоненькая, она похожа на цветок. Пушистые волосы выгорели. Кажется, что загорело не только лицо, но даже глаза, стали темно-синими... 
Заброшена прозрачная леска с живой насадкой. Но Колька забыл о ней. И без сома он совершенно счастлив: Галя ловит Колькиной удочкой. Ей очень интересно. Девочка старается во всем подражать Кольке. Когда поплавок уходит под воду, Галя испуганно-радостно шепчет: "Коля, дюбает" и вытягивает губы смешной трубочкой...
Солнце поднимается выше. Крупная рябь морщит воду. Коля замечает, что девочка помогает ему без прежней охоты. Она устала, или бычки стали хуже клевать. Наконец Галя бросает удочку и подходит к незнакомому мальчику. Колька, охваченный азартом ловли, совершенно о нем забыл и теперь рассматривает с неприязненным любопытством. У мальчика бледное капризное лицо, большие черные глаза. Одет он в пеструю куртку с застежкой "молнией". В руках у мальчика невиданное удилище - все сверкает лаком и украшено разноцветными колечками. Леска привязана не к концу, а продета через множество дужек и закручивается на большую алюминиевую катушку. Барабан громко щелкает, распугивая рыбу. Кольке ясно, что незнакомый пацан просто форсит, но Гале такая удочка очень нравится. Она неумело берется за ручку и со смехом говорит:
- Ой, Женя, я не умею!
Колька несколько минут наблюдает за ними, потом не выдерживает:
- Слушай, дай-ка я попробую твою вертушку. Мальчик поднимает брови.
- Во-первых, не вертушка, а спиннинг, а во-вторых, сперва научись с ним обращаться, а потом проси.
Кольке хочется сказать: "Ну и подавись своей спиннингой!"
или еще крепче, но он только глотает слюну и возвращается на место.
Ползут тучи. Море становится мутно-зеленым. Короткие злые волны бьют в осклизлые сваи. Колька крепко держит прозрачную леску-свою единственную надежду. Беззвучно шепчет: "Сомик, миленький, возьми!".
Вдруг резкая боль стискивает руку. Белеют туго стянутые
пальцы. Галя, Женя и Сталь вздрагивают от истошного крика:
"Е-е-е-сть!".
Спиннинг мгновенно забыт. Женя и Галя бросаются к Кольке. Сталь.тоже здесь. Он не вмешивается, но в любую минуту готов прийти на помощь... 
Леска со свистом режет воду. Колька ухватился за нее обеими руками и, широко расставив ноги, ходит по причалу. Вернее, леска водит его - бледного, взъерошенного, с темными крапинами веснушек. Все молчат. Слышно Колькино трудной дыхание...
Взвизгнув, леска рвется. Стрелой уходит под воду. Колька непонимающе смотрит на зажатый в кулаке обрывок. Это все.. В пятиметровой глубине ее не найти...
Перед глазами встает излюбленная картина: загорелая рука, сом...Мальчик выпрямляется и прыгает "солдатиком" вниз.

Лежит Колька в тени большого камня. Уткнулся лицом в согнутые локти, зажал уши. Не помогает. Гудят и рвутся в Колькиной голове сотни сверкающих лесок...
Горько пахнет трава. На горячем камне сохнут лыжные брюки Сталя. А сам он сидит рядом и читает, изредка поглядывая на Кольку. Женя и Галя ушли за мороженым и что-то долго не возвращаются. Сталь тихонько трогает больную ногу: ушиб, когда прыгал за Колькой.
Солнце печет что есть силы. Тень большого камня стала совсем маленькой. Сталь откладывает книжку, снимает красную майку и укрывает Колькину бедовую голову.

На главную    В клуб   Еще Кессених