А.Скрибченко
Пусть ляжет в строки
Грусть сама.
Ветров непуганых начало,
Что бродят пагубно и шало
И сводят молодость с ума.
Края дорог без перекрестков
В холодном рубище судеб,
Где все непогрешимо просто,
И свято, и щедро, как хлеб.
Где пахнет полигонной гарью
Живое зарево тайги.
Где голубые ночи дарят
Тревоги, звезды и стихи.
Стихи, невстреченные песни,
Какой вас ветер нашептал...
Я вас хранил, как хлеб от плесени
И как от ржавчины металл,
Как берегут в последней схватке,
Уже о прожитом скорбя,
До боли стиснув рукоятку,
Последний выстрел - для себя.
Чтобы не знать, чтобы не верить
В позор развенчанных знамен,
Чтоб не подсчитывать потери
Молчаньем названных имен.
Судьба моя! Моя основа,
По зову трубных губ твоих,
Готовый жечь, гореть готовый,
Я выплавил из сердца стих.
Он был не трепетный, не робкий
По долгу совести своей,
Но не вопил воззваний громких,
Заздравных не кричал речей.
Шероховат и опоясан
Нехитрой рифмой, как ремнем,
Не мне рожденьем он обязан -
Моей судьбе, звеневшей в нем.
Еще военного покроя,
Отцовской сшитая рукой,
Она не ведала покоя,
И вечный бой - ее покой.
Глазами выжившего века
Сквозь толщу лет,
Сквозь пену зим,
В ней смотрит совесть человека
В седые лица Хиросим.
Гудит в груди тройное сердце,
Размером в строенный кулак,
Не в ритме маломощных герцев,
А в ритме схваток и атак.
Пока от сполохов Вьетнама
Дрожит задымленный рассвет,
Мои глаза - глаза экранов,
Мои стихи в строю ракет.
II
От си-бемоль,
До соль-диез,
На всех семи октавах,
Греми, моя рапсодия,
Литаврами металла.
Упрямая мелодия,
Стремительное скерцо,
Я нес тебя, рапсодия,
В глухих ударах сердца,
В глазах, как совесть,
Пристальных
Усталых горизонтов,
В немых ладонях
Пристаней
Ракетных гарнизонов.
В рассветах необвенчанных,
В закатах нецелованных,-
Невстреченная женщина,
Несказанное слово.
Ты слышишь,
Губы дрогнули!
Без звания, без имени,
Далекая и строгая,
Как своего, возьми меня.
Сверни в рулоны трубные
Охрипшей жженой медью -
Не смел быть нотой трудною,
А следовало - сметь бы!
Ступить боялся поутру
По раскаленным росам,
Ходил в ботинках в пору ту,
А следовало - босым!
О счастье верил на слово,
О долге - по наитию,
Я был себе подсказкою,
А ты была учителем
Крутая, бессистемная,
С бемолями, диезами,
Ты не скрипела схемами,
Как мертвыми протезами.
А ночь, как боль,
И боль - итог,
Здесь поспешил,
Там задержался,
А ты всегда:
"Держись, браток!"
А ты всегда:
"Крепись, браток!"
И я крепился и держался.
Я стал упрямее и злей,
Я научился ненавидеть,
Любить,
Все слышать, и все видеть,
И верить мудрости твоей.
Пусть не был скоком,
Не был хватом,
Как мог, вершил твои дела,
Но только знай,
Что наша хата
Ни разу с краю не была.
Нескладный,
Точно бы тесовый,
С твоей мозолистой руки
Брал и кроил родное слово,
Другим стандартам вопреки.
И пел беззвучными губами
От си-бемоль,
До соль-диез,
И откликались каждой гамме
И небо, и шаги, и лес.
Ракеты ждут,
Отсвечивая тускло,
Как будто на зуб пробуя зенит,
И слышу я,
Как дышит каждый мускул,
И слышу я,
Как каждый нерв звенит.
А жизнь идет,
Откинувши забрало,
Она порою лезет на рожон,
Взрывает судьбы,
Отметая право
На трусость, слабость,
Безмятежный сон.
Земля! Земля!
Крутая, бессистемная,
С бемолями, диезами,
Ты не скрипела схемами,
Как мертвыми протезами.
А ночь, как боль,
И боль - итог,
Здесь поспешил,
Там задержался,
А ты всегда:
"Держись, браток!"
А ты всегда:
"Крепись, браток!"
И я крепился и держался.
Я стал упрямее и злей,
Я научился ненавидеть,
Любить,
Все слышать, и все видеть,
И верить мудрости твоей.
Пусть не был скоком,
Не был хватом,
Как мог, вершил твои дела,
Но только знай,
Что наша хата
Ни разу с краю не была.
Нескладный,
Точно бы тесовый,
С твоей мозолистой руки
Брал и кроил родное слово,
Другим стандартам вопреки.
И пел беззвучными губами
От си-бемоль,
До соль-диез,
И откликались каждой гамме
И небо, и шаги, и лес.
Ракеты ждут,
Отсвечивая тускло,
Как будто на зуб пробуя зенит,
И слышу я,
Как дышит каждый мускул,
И слышу я,
Как каждый нерв звенит.
А жизнь идет,
Откинувши забрало,
Она порою лезет на рожон,
Взрывает судьбы,
Отметая право
На трусость, слабость,
Безмятежный сон.
Земля! Земля!
В прищуре камуфляжа,
Под сапогами новых егерей
Ты не грубеешь,
Не черствеешь даже,
А с каждым днем
Становишься добрей.
Ты все простить,
Ты все забыть готова,
Утерши кровь с расквашенной щеки.
Но мир есть мир,
И в мире есть "Готовность!",
И жизнь опять
Наткнулась на штыки.
И вижу я
Взметнувшиеся руки,
И знаю соль
Неведомых мне слез,
И строятся
Моих рапсодий звуки
В одну шеренгу
С бедствующим "СОС".
III
Вызываю бурю
В бездомность мою,
В бездонность лиц,
В провалы глаз
Самодовольных
И безмятежных!
Вызываю бурю!
Молитва моя!
Ходит хлипкий чудак -
Тишина, благодать -
А он тычет под нос
Неумелый кулак,
А он бурю зовет,
А он в окна стучит
И картонным мечом
Мещанину грозит.
От ворот - поворот,
Оглянись!
Мещанин - не такой простак.
Вот он, сытый,
Как тонкую мысль,
Целит в руки тебе пятак.
Звякнул под ноги -
Решка? Решка...
Покатился по мостовой
Звонкой, медной
Целковой насмешкой,
И еще,
И еще - Рой,..
Стоп!
А может, и вправду - слишком?
Недодумал, недосмотрел...
Может, вправду мыслишки, делишки
Легче мыслей, спокойней дел?
Может, вправду - вести беседу
В абажурной тиши квартир,
В воскресенье поить соседа,
А по вторникам пить кефир.
И сквозь дыры замочных скважин,
Позабыв всякий стыд и срам,
Подсмотреть что-то очень важное
Из раздела" семейных драм.
Чтобы всюду имелась "лапа".
И, прищурив трусливо глаз,
Воровато кивать на запад -
Вот у них, мол... А что у нас?
Только, зубы упрямо стиснув, -
Уж такие вот мы чудаки, -
Слышу я, как подобием мысли
Звонко звякают пятаки.
Ничего! Чудаки не плачут
Для потехи заплывших рож.
Будет! Будет!
Вам, сытым, сдача -
С пятака увесистый грош!
Вертят,
Грузно ворочают мельницы
Беспощадные жернова -
Вы считали,
Что перемелется
И еще одна голова,
И еще одни руки скрестятся
На распятии живота,
И прилюбится,
И притерпится
Ваша медная правота.
Нет! Шалишь дорогой!
Не купишь
Доверительным блеском глаз,
Я-то знаю,
Чем пахнет кукиш
Ловких, свернутых хитро фраз.
Вызываю бурю!
Под сонные крыши,
В успокоенность ломлюсь,
В дубовую дверь!
Трещите, засовы,
Даю вам слово -
Не замолкну,
Обиженный глухостью лет.
Потому что нейтральной,
Потому что ничейной
Для меня полосы
В этом мире нет.
IV
Не споткнулся ль в дороге?
Выдюжил?
Или в гулком провале строк
В осужденье твоем
Увижу вдруг
То, что сам разглядеть не смог?
Не остался ли там,
За веснами,
Где кончается жизнь взаймы,
Чтоб повиснуть седыми
Космами
Безутешной твоей зимы?
Только, мама,
Над тихим двориком
Песня кончилась - мне пора,
Отплясали веселым дворником,
Отшумели мои ветра.
А тебе со стены доверчиво
Шепчут ходики "тик" и "так",
"Тик" - и утро сменилось вечером,
"Так" - и давит на плечи мрак.
А по рыжим, осенним скосам,
По лежалому звону осин
Он идет, как мальчишка курносый,
Как мужчина, усталый твой сын.
Без надежд на слепую удачу
Верит только в свои дела.
Знаешь, мать,
А ведь ты не иначе
Как в рубашке меня родила,
Чтоб на силу ответил силой,
Чтоб дорогой кончался путь,
Чтоб хоть каплю, а был Россией,
И была она мной чуть-чуть!
Друзья мои,
Ровесники мои!
Мы рождены в победном сорок пятом,
Нас наградила именем своим
Россия хлебопашца и солдата.
Мы родились в последний год войны
И, заливаясь радостно и гордо,
Орали средь забытой тишины,
Врываясь в жизнь ликующим аккордом.
От нашего рождения ведут
Всем нашим мирным дням летосчисленье,
И каждый год торжественный салют
Встречает дату нашего рожденья.
Мы знаем невернувшихся отцов
По орденам в коробочках картонных,
По письмам в несколько десятков слов,
По буквам пожелтевших похоронных.
По жарким токам собственной крови,
По перешедшей по наследству силе,
По негасимой, пламенной любви
К великой Родине, к Отечеству, России.
Нам жизнь дана - не поле перейти!
Еще дымят на Волге пепелища,
Еще пылят зарейнские пути,
А сорок первый снова в мире рыщет.
Зачитанный, залистанный "Майн кампф",
Уже в обложке звездно-полосатой,
Все тот же надрывающийся "дранг":
"Нах остен, дранг на сорок пятый".
Скулят по бойне поколений псы,
Поджав хвосты в отчаянье и страхе,
И тянут воздух хищные носы -
Здесь русский дух, мир снова Русью пахнет...
Мир, отряхнувший фронтовую гарь,
Мир, развернувший трудовые плечи!
В колокола, рапсодия, ударь.
Зови моих ровесников на вече1
Друзья мои!
Настал и наш черед
Ступить ногою в боевое стремя,
Нас ждет, на нас надеется народ,
За нашею спиною время.
Его секунд стремительный разбег,
Его высот безоблачные сини,
Вручил, как эстафету, человек,
Как сердце, поколению России.
Мы пронесем знамена Октября
По всей планете нашей необъятной.
Ровесники мои! Не зря
Мы рождены в победном сорок пятом,
VI
Я вернусь к тебе,
Стальная исповедь,
Под крыло разбуженных октав,
Только став таким, как ты,
Неистовым,
Все твои невзгоды испытав.
Все твои разлуки переверивший
Самой непреклонною из вер,
Мир людской ладонями промеривший
Самой безошибочной из мер.
Я вернусь,
Простуженною нотой
Прилечу к тебе издалека,
А пока -
Повзводно и поротно
Наступают в небе облака.
Вот они!
Шеренгами косыми
Смяли жалкой просини редут,
И в экраны втиснута Россия,
И сердца сердцам тревогу бьют.
Бейте в такт,
Сердца двадцатилетних,
Голос в голос,
Пульс вливайте в пульс -
Еще грезят пальцы на планете
Стартовым аккордом
Кнопки "Пуск".
Еще мир развертками радаров
На квадраты жесткие распят.
Слышишь, жизнь!
Недаром, нет, недаром
По ночам ракетчики не спят.
Ночь в экраны -
Холодом и синью.
Рано нам с тобой
Трубить отбой,
Мы не зря присягу приносили -
Принимаю бой!