Виктор Ратинский - в 60-х годах сотрудник НИЛ-4 (она же НИЛЕС), сейчас в Германии.
Его воспоминания об Академичестве и некоторые фото из жизни НИЛЕСа
Синхронизация и оптическая локация
Шёл 1963 год. Семейство Скворцов ещё не прилетело. Ярослав Подоба продолжал осваивать законы квантовой механики в университете, а мы - начинающие экспериментаторы, стоящие у истоков создания лаборатории НИЛ- 4, накапливали практический опыт по созданию первых "кыхов". Так Лёха Пенёк озвучивал работу ламп накачки в 2000 джоулей. Первый научный работник лаборатории Леонид Файнгерш, он же Варан, привёз из тогда загадочной Москвы первый рубиновый лазерный кристалл. Вот тогда и появился Витя Соломонов, уже имевший по нашим понятиям большой жизненный опыт. Казахстан, поднятая целина, циничный юмор. Всё это для меня было большим открытием.
Окна лаборатории НИЛ- 4 располагались напротив гостиничного комплекса "Харьков". Поэтому приезд очередной футбольной команды в город на встречу с харьковским "Локомотивом", превращался для Лёхи Пенька в настоящий праздник.
Он становился во весь рост в проёме окна и комментировал происходящее
- Это Лев Яшин. А это Бесков.
-Лёня, что ты там делаешь?
- Да вот смотрю на команду Динамо Москва.
- Слезай!
- Владимир Владимирович! Да плохо видно будет.
- Сегодня в 12 часов генерал Лыков придёт смотреть как работает лазер. Так что кончай эти смотрины.
Ровно в 12 часов генерал Лыков не заставил нас ждать.
Лёня Пенёк громовым голосом, заставившим вздрогнуть не только генерала произнёс "Внимание ! Смотреть вперёд!" Раздавался громкий хлопок, и лампы Ф-2000 изрыгали свои джоули, при этом Сан Саныч автоматически закрывал глаза.
-Ну как, видели?- вопрошал Лёха.
-Я ничего не видел - отвечал испуганный Иван Саныч, снимая пенсне.
-Повторяю - громко произнёс Лёха. Зайчик высоковольтного вольтметра медленно подходил к необходимым 3000 вольт. Внимание! Пуск!
Наконец красное пятно на белом экране было замечено. Это были наши достижения.
Могу предположить, что секретность нашей работы, умноженная на желание полковника Трубникова кардинально расширить нашу лабораторию, были услышаны наверху. И в 1963 году мы переехали в новое помещение, в которое можно было попасть только при наличии специального штемпеля в пропуске.
Теперь окна НИЛ- 4 стали выходить во внутренний двор академии, лишая возможности шпионов регистрировать лазерное излучение, а Лёню Пенька наблюдать за кумирами футбольной элиты.
В то далёкое время за политической благонадёжностью сотрудников академии наблюдал специальный отдел, в обязанности которого промывание мозгов вольнонаёмной публики.
Это происходило в виде политзанятий, проводимых офицерами в чине полковника.
О чём говорили в то далёкое время люди этого ведомства, нетрудно догадаться. В СССР всё самое лучшее, самое класcное и всё в таком же духе... Слушая всю эту пропагандистскую шумиху, я не выдержал и задал полковнику один вопрос. "Вот в наших газетах всё время печатаются сообщения об авариях на американских и английских самолётах как военных так и гражданских. Но надёжность техники у нас одинаковая. Следовательно, и у нас есть такие же аварии. Вот недавно мой брат вынужден был катапультироваться с реактивного самолёта, из- за неисправности двигателя. Но об этом никаких сообщений в газетах не было".
Мой вопрос завис в воздухе, как мыльный разноцветный шарик, который вот-вот должен лопнуть.
И он лопнул. " Так где же служит Ваш брат? "Взял паузу полковник. "Город "Кушка". Самая южная точка нашей страны"- без запинки выпалил я. Полковник, который каждый день тараторил газетную агитку, ни как не мог собраться с мыслями, чтобы перестроить давно заученные клише.
Он прошёлся по комнате, и в тишине очень громко отдавался скрип совсем новой армейской амуниции, что ещё больше подогревало ситуацию.
-Наша коммунистическая партия делает всё возможное, чтобы таких инцидентов не было. Поэтому публикации на эту тему никому не интересны.
После такого ответа задавать вопросы не имело смысла.
Сразу же после политинформации наш гость тут же зашёл к полковнику Трубникову.
О чём они с ним говорили можно было только догадываться. Но через пятнадцать минут меня распекал Владимир Владимирович. Он пытался довести до моего примитивного сознания об опасности и бессмысленности подобного общения с людьми подобного ранга, если я хочу работать в Академии. "На этот раз я тебя отстоял. Но в следующий раз это будет сделать невозможно".
- Ну что?- спросил Саша Хотимский, вольнодумство которого было было несравненно больше моего. Я пересказал содержание доброжелательной беседы и сел вдвоём с Сашей её переваривать.
Да. Мы были молоды и соответственно жили по законам молодости, где опасность и риски были условны.
На главную Еще воспоминания Ольга Трикоз о НИЛ-4 Курилка
Поздравление
Полковнику Трубникову, начальнику НИЛ 4, исполнялось 50 лет,
и я решил поздравить его.
За серьезные деньги приобрел фотобумагу 50см на 60см, для
того чтобы сделать комбинированную фотографию. На ней предполагалось в кузов
едущей грузовой машины усадить всех сотрудников НИЛЕСА. За рулем сидит опытный
водитель В.В. ТРУБНИКОВ, а на колесах удобно расположились цифры 50.
Чтобы отснять машину с размытым задним фоном, необходимо во
время съемки фотоаппаратом сопровождать ее движение. Я не нашел ничего лучшего
как стать спиной к авиационному заводу, что в Померках, и стал снимать
проезжавшие грузовые автомашины.
Когда я уже собирался уходить, тяжелая рука крепко прихватила
мою щуплую фигуру и потащила на проходную завода. Проходя мимо дежурного, мой
сопровождающий довольно рявкнул " Шпиона поймал".
"Такие заявления ничего хорошего мне не сулят", подумал я.
Мы зашли в комнату ведомственной охраны и мой счастливый
сопровождающий начал допрос.
-Что снимал?
-Грузовую автомашину - отчеканил я
-Зачем снимал?
Пришлось объяснять что такое размытый фон.
-А ну, покажи чего ты там наснимал!
"Cлава богу, идиот", подумал я и открыл заднюю крышку
фотоаппарата.
-А ну, покажи, где же твои машины!
-Пленку нужно проявить - спокойно произнес я.
Он схватил телефон и четко произнес: "Товарищ майор! Шпиона
поймал! Но он все врет!"
Майор появился довольно быстро. Пришлось рассказать что
работаю в АРТА и цель съемки.
-Почему пленка вынута из фотоаппарата? - со злостью в голосе произнес майор.
-Я это сделал по настоятельной просьбе Вашего сотрудника. Он взял у меня пленку
и стал рассматривать ее на свету, разыскивая изображение грузовой машины.
Майор пристально посмотрел на своего сотрудника и произнес:
-Это правда то, что он сказал?
-Так точно, товарищ майор!
Какой стоял мат! Кем только он его не обзывал, но, несмотря
на свою неопытность, эмоциональная улыбка, которая так распирала меня, так и
осталась неизрасходованной.
Я вставил частично засвеченную пленку в фотоаппарат и майор
вывел меня через проходную завода.
-Снимать здесь нельзя! - сказал назидательно майор и, попрощавшись, пошел
разбираться со своим туповатым сотрудником.
Как только спина майора исчезла за проходной, я снял
проезжавшую мимо грузовую автомашину и с чувством полного превосходства над
глупостью сел в трамвай №7.
На главную Еще воспоминания Ольга Трикоз о НИЛ-4 Курилка
1.
Воспоминания о Харьковской военной академии имени Говорова -
АРТА будут не полными, если не упомянуть образ маршала Бажанова Ю.П., её
начальника. В моей десятилетней работе в АРТА встречи с ним были довольно часты,
несмотря на невероятную разницу в возрасте, ранге и в оплате труда. В основном
они происходили по моей инициативе.
Мы с Юрием Павловичем жили в непосредственной близости от
места работы и регулярно встречались при пересечении площади Дзержинского. В то
время, я, совершенно не пуганный двадцатилетний юноша с непоротой задницей,
встречая Юрия Павловича на площади, часто подходил к нему.
Обсудить любые вопросы, во время оставшегося пути до
академии, доставляло определённое удовольствие. Чаще всего он интересовался
ходом работ, физической подготовкой личного состава лаборатории. И я рассказывал
о замечательном моём начальнике полковнике Трубникове В.В., об играх в волейбол,
о разработках в лазерной технике и многом другом, что меня интересовало.
Очередная наша встреча ничем не отличалась от других, те же
расспросы о жизни лаборатории, мои ответы. Как то так получилось, что его взгляд
упал на мои туфли, не имеющие глянца и неизвестно когда чищенные. Юрий Павлович
тут же остановился. Лицо его потеряло добродушное выражение и он начал меня
распекать.
- Какой пример ты подаёшь офицерам и служащим академии. Внешний вид это ....
Весь оставшийся путь был для меня тяжёлым испытанием. Выводы
были сделаны, хотя окончательно перевоспитать ему меня так и не удалось.
В очередную нашу встречу он первым делом осмотрел меня с ног
до головы, и только после этого мы продолжили традиционную беседу.
2.
Однажды посещая госпиталь при академии, я услышал как один из
офицеров разыскивает Юрия Павловича на территории госпиталя.
Недолго думая, мне захотелось отличиться. Придя в
лабораторию, я быстро собрал миниатюрный усилитель низкой частоты на
транзисторах с магнитной антенной и маленьким динамиком. Всё это заключил в
прямоугольный пластмассовый корпус. На кафедре взял мощный усилитель низкой
частоты. В госпитале протянул провод и два его конца подключил к выходу
усилителя. Юрию Павловичу, находящемуся на лечении, дал эту коробочку и объяснил
её предназначение. Для демонстрации действия системы завёл его в туалет, а сам
побежал к микрофону.
Ждать долго не пришлось. "И как же это работает"- спросил
он.-" Совершенно секретно"- c достоинством ответил я, чувствуя себя героем.
Он тут же вызвал в госпиталь генерала Лыкова И.А. и попросил
разобраться с возможностями применения этой системы связи.
В процессе ознакомления я продемонстрировал возможность этой
конструкции прослушивать телефонные разговоры. Как я понял по реакции Иван
Саныча, эта функция не очень ему понравилась. Спустя час полковник Трубников
сообщил, что моя конструкция отвергнута, и впредь о таких моих действиях следует
его ставить в известность.
3.
Очередная моя командировка была в Москву, где в институте
кристаллографии мне необходимо было отобрать кристаллы для наших оптических
работ. В конце дня генерал Лыков, подписывая командировку сообщил мне, чтобы я
зашёл в приёмную маршала Бажанова.-" Там тебя ждут".
Каково же было моё удивление, когда мне вручили документы на
получение летнего парадного маршальского мундира в ателье Министерства обороны
СССР. Все мои попытки объяснить, что у меня нет свободного времени, не возымели
успеха. Мундир был необходим для очередного мероприятия.
Итак я в Москве. На первом месте - посещение Министерства
Обороны СССР.
Огромное здание встретило меня невероятным количеством
снующих во все стороны офицеров всех рангов. Поговорка
"язык до Киева доведёт" сработала.
После оформления документов мне вынесли светлый, весь в золоте парадный
мундир с маршальскими звёздами. Красота ручной работы,
орденские планки, строгие линии поражали неискушённый глаз. "Может, Вы его
завернёте в бумагу"- это всё что я из себя выдавил. Размер мундира был огромен,
под стать самому маршалу Бажанову. С этой бесценной ношей я направился к выходу.
Погода портилась на глазах. Светлый расшитый золотом мундир залитый дождём - это
было бы слишком. Лихорадочные мысли, как выйти из этого непростого положения, не
покидали меня. В это время к выходу по просторному вестибюлю направлялся статный
генерал.
"Разрешите обратиться, товарищ генерал-полковник"- отчеканил
я, к тому времени уже умеющий отличать простого генерала от генерал-полковника.
Генерал остановился. Свысока посмотрел на огромный свёрток в
моих руках и спросил. "Чего тебе".
- Товарищ генерал-полковник ! - громко произнёс я. -Знаете ли Вы маршала
Бажанова?
- Юрия Павловича? Ну конечно знаю.
- Так вот это его парадный летний маршальский мундир - Я приоткрыл обёрточную
бумагу и внутри заблестела золотая маршальская звезда. -Но в такую погоду Вы
сами понимаете во что превратится парадный мундир.
"Какие разговоры. Садись в мою машину. Тебе куда?"- спросил он усаживаясь в
машину.
" Во Внуково"- уже спокойно ответил я, открывая заднюю дверь чёрной Волги.
Лихо подкатив к аэропорту, ощущая себя сопричастным к большим
свершениям, я занялся поиском комнаты лётного состава аэропорта Внуково.
Пользуясь маршальским мундиром как пропуском, я наконец зашёл в комнату отдыха
лётного состава аэропорта.
-Ребята! Кто летит в Харьков?- бодро бросил я фразу людям в лётной форме,
находящимся в помещении.
- Ну мы летим. А что?
- Да вот парадный мундир маршала Бажанова необходимо срочно доставить в
Харьков.- заключил я. И, чтобы расслабить атмосферу всеобщего внимания, добавил.
-Можете на себя его примерить.
Лётчик осторожно развернул бумажную упаковку, среди обступивших его коллег." Вот
это да " восторженно воскликнул он. Резво снявши свой лётный мундир, он
осторожно под всеобщим вниманием стал одевать на себя мундир с маршальскими
звёздами. Затем не спеша застегнул все пуговицы, и обращаясь к напарнику сказал
-"Петя! А ну-ка глянь! Ну что, идёт? "
Петя внимательно оглядел своего шефа и заключил. " Уж очень
ты мелковат для маршальского мундира. Тебе бы отъесться" .
- Ребята! У кого-нибудь есть фотоаппарат? - вопрошал новоиспечённый маршал.
Ребята по очереди одевали мундир и фотографировались на память, отдавая свои
адреса фотографу. Я тем временем писал номера харьковских телефонов, по которым
необходимо было позвонить, чтобы отдать парадный маршальский мундир.
- Через четыре часа мундир будет на месте - заверил меня счастливый от приятной
неожиданности лётчик.
Уже на автобусе, а не на машине, я направился в Москву. В ресторане " Прага"
меня должен был ждать мой дальний родственник, с которым мы накануне условились
встретиться.
- Разрешите позвонить - обратился я к метрдотелю.
- Звони, но не долго - небрежно процедил он. В то далёкое время автоматическое
телефонное соединение с межгородом без помощи телефонистки только начинало
действовать. Многие служащие учреждений об этих новшествах ещё не знали. Поэтому
все расходы по междугородним переговорам оплачивались организацией,
предоставившей эту услугу.
Код города плюс домашний телефон Бажанова дались не легко,
так как я своим телом прикрывал от метрдотеля длительный набор телефонного
номера.
Волнение о судьбе мундира одолевало меня, пока раздавались
длинные гудки. Восемь вечера - отметил я про себя. - Он уже должен быть дома.
- Я Вас слушаю - прогудел знакомый в трубке голос.
- Это Виктор Ратинский из Москвы. Ваш маршальский мундир я отправил самолётом.
Он тут же, не дав мне договорить, сказал - " Спасибо! Всё в порядке".
Я зашёл в ресторан, где меня уже ждал мой родственник, и
рюмка водки вернула мне так необходимое спокойствие.
Так благополучно закончилась эта невыдуманная история,
которую невозможно забыть.
На главную Еще воспоминания Ольга Трикоз о НИЛ-4 Курилка
Музыка в
академии звучала всегда и этому способствовал энтузиазм многих.
Одним из них был несомненно прекрасный организатор Эрнест Витольдович Стунгуров.
У него всегда хватало времени и выдержки сделать праздник праздником. В
академическом актовом зале в дни праздников всегда был аншлаг. Так было и в этот
раз.
На эстраде - духовой оркестр академии. Майор Стунгуров в радостном напряжении
открывает концерт.
- Глинка. "Славься!"
Чтобы передать содержание музыки, Эрнест Витольдович решил применить новый
эффект. В финальной части произведения к эстраде с двух сторон, через проходы,
среди зрителей в такт музыке идут играющие музыканты.
" Славься!" благодаря такому режиссёрскому решению всколыхнуло публику. Гром
аплодисментов был заслуженной наградой вспотевшему Эрнесту Витольдовичу.
Продолжу тему музыки в академии. Эра электромузыкальных инструментов только
начиналась. Количество поклонников, как и любителей создавать звуки путём
осознанного направленного движения электронов, ширилось в нашей академической
среде.
Саша Хотимский и Володя Белоголовый осваивали электрогитару, а меня привлекали
клавишные электромузыкальные инструменты.
Эра электронных радиоламп сдавала свои позиции и на смену им
приходили ещё не совершенные, но уже доступные транзисторы. Именно появление
миниатюрных элементов стимулировало создание малогабаритного клавишного
инструмента. Работа над его созданием велась из материалов лаборатории и
частично в рабочее время с молчаливого согласия моего непосредственного
начальника - старшего лейтенанта Володи Трикоза.
Очень трудоёмким оказалось изготовление клавиш. Ширина
клавиши соответствовала толщине моего пальца, что в последующем создало
трудности игры на инструменте тем, у кого толщина пальцев превышала 15 мм.
В преддверии 23 февраля возникла идея сделать выступление более эффектным. Для
этого внутрь инструмента был установлен миниатюрный радиопередатчик. Приёмник,
находящийся в радиорубке, транслировал игру в зал в то время когда я, держа
инструмент в одной руке и исполняя мелодию другой, шёл по проходу между
зрителями. Маленький инструмент в моих руках был скорее демонстрацией
технических возможностей того времени, а не моего музыкального мастерства.
Это выступление было замечено организаторами очередного "Голубого огонька".
Харьковская телестудия решила показать"Голубой огонёк" из академии. Это было
время, когда телевизионные передачи могли транслироваться только в прямом эфире,
что вынудило режиссёра сделать пробную съёмку. Совместно с эстрадным ансамблем я
исполнил популярную тогда и любимую мною мелодию "Комо прима".
Посмотрев моё выступление, режиссёр подошёл к начальнику политотдела генералу
Василенко и, посматривая на меня, сказал:
" Как-то не стыкуется. Военные, военные и вдруг гражданский. Переоденьте его в
военную форму. Так будет лучше смотреться".
После окончания репетиции генерал Василенко предложил подняться к нему в
кабинет. Короткое распоряжение и офицеры в две шеренги слушали распоряжение
своего начальника: "Вот этого молодого человека на время выступления нужно
переодеть в военную форму. Я понимаю, что сделать это не так просто, сами
видите".
Он посмотрел на меня то ли с сочувствием то ли с сожалением, что именно ему,
генералу Василенко, надо выйти из этого затруднительного положения. Немного
помолчав, он обратившись к офицерам, сказал: " Кто имеет 48 размер мундира, а не
сапог, шаг вперёд". Никто из ребят не сдвинулся с места. Лицо генерала выражало
полную озадаченность. В это время послышались быстрые, торопливые шаги и
запыхавшийся старший лейтенант стал в левый конец шеренги.
" Ну наконец то", сказал повеселевший генерал под тихое посмеивание
присутствующих. "Шаг вперёд!".
Старший лейтенант со сбитым дыханием и ожидаемым разбором полётов, вышел из
строя.
"Какой ваш размер мундира, лейтенант?"
"Сорок восьмой, товарищ генерал!"
"Завтра утром принесите парадный мундир и отдайте его этому парню на время
выступления в "Голубом огоньке".
Чёрный костюм, белая рубашка, чёрный галстук - так по мнению моих родственников
должен выглядеть артист.
В 6 часов вечера в лаборатории НИЛ-4 я сменил гражданскую одежду на парадную
форму старшего лейтенанта артиллерии и очень себе понравился.
Когда я в таком виде предъявлял свой пропуск инженера НИЛ-4 дежурному офицеру,
чтобы пройти в зал, я был тут же задержан. Только вмешательство генерала
Василенко позволило мне вовремя попасть на предстоящий спектакль.
Майор Журавлёв, ведущий "Голубого огонька", представил меня в направленную
телевизионную камеру: "А сейчас наш сослуживец, Виктор Ратинский в сопровождении
инструментального ансамбля исполнит на изготовленном им электромузыкальном
инструменте мелодию "Кома прима"
Камера вплотную подъехала ко мне. Объектив был нацелен на электромузыкальный
инструмент и на пальцы, приготовленные к началу игры.
Как потом мне рассказывали мои родственники, их очень удивила эта картинка на
телевизионном экране. Знакомый инструмент, знакомые руки в незнакомом обрамлении
вызвали полное недоумение. Камера стала медленно отъезжать, и новоиспеченный, но
уже старший лейтенант Ратинский предстал во весь рост.
Одним словом, сюрприз состоялся. Вечером, когда взволнованный, в форме старшего
лейтенанта я зашёл в дом, то сына больше всего заинтересовали медали, к которым
я не имел никакого отношения.
На главную Еще воспоминания Ольга Трикоз о НИЛ-4 Курилка
Синхронизация
и оптическая локация
Шёл 1964 год. Мы уже пообвыклись в новом помещении, где было много лабораторных
комнат, усиленно охраняемых ВОХРом. Как-никак, а режим секретности работ по
лазерной тематике, предполагал отсутствие визуального наблюдения со стороны
всяческих шпионов. Теперь лабораторные окна выходили во внутренний двор
академии, чем мы и решили воспользоваться, проводя экспериментальные работы по
лазерной локации.
В один из дней В.В. зашёл к нам в комнату и, хитро посмотрев на двух научных
сотрудников по теме - Файнгерша и Трикоза, обратился к ним.
- Ну, ребятки, выкладывайте ваши предложения по проведению эксперимента.
-Владимир Владимирович! - обратился к В.В. старший научный сотрудник Леонид
Файнгерш. - Для проведения эксперимента по лазерной локации мы предлагаем
направить излучение рубинового лазера на противоположную стенку академического
двора. Здесь расстояние порядка 50 метров. А телескопическую систему с
фотоприёмником расположить в соседней комнате, примыкающей к вашему кабинету.
- Лёня! - В.В.прерывает Файнгерша - А где гарантия, что мощный лазерный луч не
попадёт в окно? Ведь там всегда ходят слушатели академии.
- Владимир Владимирович! А мы ночью выставим лазер, чтобы он точно попадал в
стену, при этом риск попадания в окно можно полностью исключить.
- Но, я смотрю, лазер у вас стоит на подвижной платформе. А сдвинуть это
сооружение (при этом В.В. бросил взгляд на Сашу Хотимского и на меня) и тогда...
- Владимир Владимирович! Мы это тоже предусмотрели - заметил Володя Трикоз. -
Лазер будет бить ниже уровня окна, поэтому разворот платформы по горизонтали не
приведёт к попаданию излучения в окно.
- Ну хорошо, Володя. Вы меня убедили. Когда всё будет готово к работе, Вы меня
обязательно позовите.
Не успела за В.В. закрыться дверь, как в комнату ворвался завхоз Андреев и
сообщил, что прибыл давно заказанный В.В. рубиновый лазер "Арзни" с водяным
охлаждением.
Разговор об этом лазере вёлся давно, так как согласно его описания он мог
работать в режиме повторяющихся импульсов с частотой 2 герца.
Выполнив все требования к запуску лазера, все с нетерпением ждали долгожданного
нажатия кнопки "Пуск".
Как всегда, Лёня Пенёк торжественно и громко возвестил о включении прибора.
Мотор исправно гонял воду, но охлаждать было нечего.
Немного смекалки и поджиг для лампы вспышки был отремонтирован.
-"Арзни!" произнёс Лёха Пенёк " Ну бздни хоть разок"- и нажал кнопку пуска.
Больше чем один лазерный импульс прибор не выдал, но всё же удовлетворил просьбу
Лёни Пенька.
После серьёзной доработки "Ара", как ласково называли его ребята, был поставлен
для проведения экспериментов по оптической локации, при этом подорвав веру в
армянское качество производства лазерных установок. Зато коньяк у них получается
стабильно качественный.
Работы по локации стены стали ежедневными, обрастая множеством проблем.Одной из
них была трудность синхронного запуска развертки осциллографа, работающего в
ждущем режиме, с началом лазерного импульса.
Тогда я предложил просверлить дырку в стене, разделяющей наши комнаты, и часть
лазерного импульса посылать в другую комнату для синхронизации осциллографа.
Хорошие отношения между людьми позволили проникнуть на 17 кафедру в совершенно
секретную комнату, где в тот момент разбирали боевую ракету. Удалось умыкнуть
два мотора на 400 герц и стальную трубку диаметром 6 мм и 1 метр длиной.
Зазубрив на точильном камне конец трубы как шлямбур, я убедился, что трубки в
ракетах стояли высокого качества. Этому свидетельствовали красные искры при
заточке трубы.
Пробить кирпичную кладку толщиной в 80 сантиметров оказалось не так-то просто.
Очевидно, я достаточно долго возился с этой работой, так как в комнату ворвался
В.В. и рявкнул:
- Виктор! Ну сколько можно долбить мне голову?
И не понять В.В. было нельзя, ведь его кабинет был тоже через стену, только
другую.
- Да потерпите ещё чуток, Владимир Владимирович. Мне тут сантиметров 15
осталось.
- А зачем дырку-то надо ковырять в соседнюю комнату? - раздражённо спросил В.В.
- Чтобы получить синхроимпульс от лазера для запуска развёртки осциллографа.
С дыркой работа пошла быстрей. Саша в соседней комнате обстреливал стену
академии, а я фотографировал отражённое лазерное излучение на совершенно новом
двухлучевом осциллографе ДСО- 1.
***
Если бы мне представилась возможность попасть в эту лабораторную комнату, то я
бы без труда указал место пробитой много лет назад дырки. Эта было самое
глубокое в моей жизни бурение кирпичной кладки.
На главную
Еще воспоминания
Ольга Трикоз о НИЛ-4
Курилка
Джубга
Я знаю четыре фамилии, у которых невзрачное на слух слово"Джубга" вызовет
приятные ассоциации. Это мои бывшие сослуживцы Трикоз, Подоба, Хотимский.
Именно таким составом в 1968г. мы сели в поезд Москва - Сочи, чтобы провести
отпускные дни у Чёрного моря. В 4 часа вечера десант харьковчан высадился в
портовом городе Туапсе.
Мальчики, гружённые огромными рюкзаками в хорошем настроении шли по городу в
направлении морского порта. Море дымилось увесистыми волнами, когда мы стояли у
кассы на катер в сторону Джубги. Капитан маленького катера сомневался в
возможности доставить нас в посёлок Джубга, так как ожидался небольшой шторм. Но
на разгорячённый вид и желание именно сегодня начать отдых убедили его выйти в
море. Штормящее море, когда ты стоишь на твёрдой земле не сравнить с чувством,
когда настил маленького катера уходит из под ног под аккомпанемент надрывающего
воя мотора. А шквальные волны кажется вот вот опрокинут маленькое судёнышко,
чего очень не хотелось. Тридцать минут борьбы со стихией внедрились в мою память
очень прочно, так как плавать я умел лишь когда видел под собой дно,
позволяющего им воспользоваться при необходимости. Ещё в десятилетнем возрасте,
пребывая с мамой на море хлопая руками по воде, мне казалось что я плыву. Но,
перестав махать руками, я не ощутил под собой твёрдого настила и стал вопить о
помощи. Моя мама не умеющая плавать, увидев такую картину стала тихо без шума
погружаться в воду выталкивая меня из воды.
Осмыслить этот поступок невозможно спустя много лет. Подоспевшие люди вытащили
из воды мою невозмутимую маму. Так что не забытая история внушала определённую
неуверенность.
Но вокруг были ребята, наши жёны и надо было сохранять видимое спокойствие.
Очень жаль, что тогда не было возможности заснять момент высадки отпускников на
берег.
Катер швыряло во всех координатах. Матросы как могли удерживали маленькую
посудину, чтобы высадить единственных оставшихся пассажиров. Если вспомнить, что
вес рюкзака соизмерялся с весом его несущего, так как в нём была еда, палатка и
шмотки, то можно себе только вообразить как это происходило.
Мы резво поставили палатки и развели костёр, чтобы за чаем проговорить о
пережитом.
К утру шторм утих и волны плавно накатывали на песчаный берег. Так у нас начался
полноценный отдых. Надувной матрац, венгерского производства, давал мне
возможность наблюдать за ребятами. Они ныряли в глубину и на одну минуту
становились обитателями моря, а мне оставалось по доброму завидовать им. Через
несколько дней продовольственные запасы истощились и стал вопрос о их
пополнении. Вот здесь я себя чуствовал так же уверенно, как ребята в морской
стихии.
Я отправился на поиски ближайшего пищеблока. В то далёкое время выбор был очень
ограничен и состоял из одной столовой, где питались все у кого было на то
желание. Мой путь лежал непосредственно на кухню, так как только прямым
контактом можно обойти многие препятствия.
В пять часов вечера, когда схлынула толпа отдыхающих, я зашёл с тыльной стороны
в помещение кухни. Сказать что я был очень удивлён увиденным, так это ничего не
сказать.
В огромной кастрюле, вёдер на десять, где совсем недавно плескался борщ, теперь
находились натруженные ноги поварихи. Она ополаскивала их с видимым
удовольствием. С трудом сдержав свои эмоции я повёл беседу в нужном мне русле,
так как хотелось уйти из столовой не с пустыми руками. В результате переговоров
ноги поварихи благополучно переместились из кастрюли в тапочки и мы зашли в
большой холодильник. " Бери этого барана и клади его на весы".
Такой команды я от неё не ожидал. Двадцать два рубля перекочевали в её карман к
нашему взаимному удовольствию. Положив на спину прохладную ношу я отправился в
обратный путь.
Спустя сорок лет постараюсь представить себе щуплую фигуру, с плохой осанкой
согнувшуюся под двадцатью килограммами бараньего веса. Скорей всего эта картинка
для карикатуриста, с под названием "Один козёл другого несёт". Болтающиеся
задние ноги барана барабанят по спине в такт каждому шагу добытчика,
провожаемого завистливыми взглядами отдыхающих, чей рацион состоял в основном из
консервов. Так я прибыл в расположение нашего лагеря. Восторг и ликование было
для меня наградой, так как предвкушалась вкусная и аппетитная трапеза. Мы с
Ярославом, под чутким руководством Ольги Трикоз, стали разделывать тушу на
части. Конечно же шашлык на вечер. А как быть с остальным мясом? Ведь
холодильника у нас нет. Я предложил рёбра и кости с мясом продать к большой
радости ребятам в соседнюю палатку, а оставшееся мясо прижарить.
Коллективное приготовление еды сближает людей разных мировоззрений, характеров и
возрастов.
Вечерний закат, солнце садящееся в море, угли костра, дразнящий запах
подзабытого шашлыка,
все это было так давно и совершенно незабываемо.
Настал последний отпускной день. Как всегда море, щемящее чувство отъезда и
складывание палаток. С облегчёнными рюкзаками мы сели в то же катер и
попрощавшись с Джубгой взяли курс на Туапсе. До отхода поезда оставалось ещё три
часа и мы разбрелись по магазинам.
Уже сидя в поезде Ярослав, укладывавший наши рюкзаки на третью полку, спросил у
меня "Жираф! А почему твой рюкзак тяжелее всех?" И под общий хохот я вытащил из
рюкзака пачку соли с дефицитным названием "Экстра" мелкого помола.
Вот так и окончилась эта единственная коллективная вылазка части коллектива НИЛ-
4 на море.
На главную Еще воспоминания Ольга Трикоз о НИЛ-4 Курилка
С большим специалистом по части
волейбола Александром Викуловым у меня лично связано давнее воспоминание.
Мы с Сашей Хотимским готовили эксперимент для получения лазерного импульса с
ячейкой Керра. Запах нитробензола давил на мозги и хотелось поскорей закончить
эксперимент с оптическим затвором. В это время открылась входная дверь, и в
комнату робко зашел Александр Викулов. Немного смущаясь, он, облокотившись на
осциллограф ИО 58м, сообщил нам, что через месяц у него дома состоится свадьба.
Его невеста, ученица 9 класса дала согласие на это мероприятие. Невысокого
роста, коренастый, атлетического телосложения Александр Викулов был несколько
удручён предстоящим событием. Но мы с Сашей как смогли приободрили его и
пообещали организовать коллектив НИЛ -4 на это мероприятие. Как обычно мне
доверили обойти всех сотрудников и собрать с каждого по 50коп. Если учесть, что
на руки мы получали с учётом подоходного и холостяцкого налога 75 рублей, то
50коп. была заметная сумма в нашем бюджете. Тяжелей всего было получить желанную
сумму с наших научных сотрудников, зарплата которых была в три - четыре раза
больше наших трудодней. Но мне всегда удавалось объяснить и уговорить их в
необходимости такого взноса. Собранные деньги я вручил Володе Трикозу и он на
следующий день купил подарок - малогабаритный переносной радиоприёмник на
длинные и средние волны. Тогда мне казалось, что это роскошный подарок. Стоит
напомнить, что этот радиоприёмник не чета сегодняшним конструкциям, так как он
был на радиолампах. И нам, сведущим в этой области, были интересны технические
решения новинки того времени.
Отдельный отсек для батарей нити накала радиоламп и отдельно 60-вольтовая
батарея для разгона электронов в нужном направлении.
Ранним субботним утром на станции "Левада" молодёжный состав НИЛ-4 занял места в
электричке и мы отправились на свадьбу. На остановке Эсхар мы высыпали на перрон
и с учётом наставлений Александра Викулова двинулись на свадьбу. Когда мы
подходили по указанному нам адрессу, уже были слышны весёлые голоса и шум
ожидаемого веселья. В свои 22 года обычаев русской свадьбы я не знал, что и дало
повод для сегодняшнего воспоминания.
Жених, ожидавший нас у дверей невестиного дома, вместе с нами зашёл в дом. Нас
встретили весёлые люди, ожидающие начала праздника. В центре стола сидела
молодая девочка, одетая в белое платье, стало быть, невеста. К нам на встречу
двинулась красивая, статная женщина в два моих охвата и, обращаясь к нам,
спросила." Ну как будете выкупать невесту?"- Вова Трикоз вручил наш подарок,
котрый не произвёл должного впечатления на обступивших нас людей.
" Кто же будет выкупать невесту?"- громко произнесла лидер этой группы гостей.
Вот тут то я ощутил на себе её прицельный взгляд.
"Да видать вот этот в чёрном костюме и есть его дружок"- объявила она всем
присутствующим. Она левой рукой взяла с стола гранённый двухсотграммовый стакан,
а правой рукой опрокинула бутылку московской водки, наполнив его до краёв.
"Выпьешь - отдадим невесту твоему дружку, а не выпьешь - сам знаешь"- сказала
она протягивая мне солёный огурец.
"Да я не пью"- сказал я в ужасе запинаясь." Как это ты не пьёшь?"- возмутилась
она. "Вот выпей и забирай невесту!" "Да я честное слово не пью".
Гости, стоявшие вокруг дружно рассмеялись." Давай - давай"- подзадоривали они
меня - "А то мы уже истомились."
Моё положение было воистину безвыходное. Да и жених смотрел на меня умоляющими
глазами.
Как я выпил стакан водки, я не знаю. Только я точно помню, что на этом свадьба
для меня была закончена.
На главную Еще воспоминания Ольга Трикоз о НИЛ-4 Курилка
Нельзя обойти вниманием любимую
игру Владимира Владимировича Трубникова - волейбол.
Два раза в неделю, с его лёгкой руки к 11 часам мы дружно обесточивали
осциллографы и генераторы в ожидании получить удовольствие в рабочее время от
этой замечательной игры. Я уже тогда отдавал предпочтение не контактным видам
спорта, коим являлся волейбол.
Сетка, разделяющая два стремящихся к победе коллектива, не даёт повода для
взаимных упрёков и физических травм. Вся несправедливость игровых ситуаций
всегда обращена к судье. Незамеченная рука противника застрявшая в сетке, подача
с руки, чужой мяч, да и многое другое больно ударяло по судье, вокруг которого
нередко разгорались жаркие споры.
В раздевалке физкафедры собираются ребята с разных кафедр. Все стремятся как
можно скорее переодеться в спортивную форму и выскочить в зал, чтобы побольше
постучать мячом. Я тоже быстро снял свои новые подарочные часы, толщиной в 5 мм.
и положил их в карман брюк, не предполагая что вижу их в последний раз. Но об
этом я узнаю после игры.
Заветные 64 квадратных метра нашего поля уже осваивал коллектив НИЛ- 4.
Маленькая разминка и игра против кафедры №17 началась.
В.В, он же Тигр, подымает дух на площадке, выжимая из себя всё на что он был
способен. Он подзадоривал нас к коллективным действиям и с большим физическим
напряжением обманными ударами атаковал с далеко не всегда удачных пассов. О
характерной его особенности во время игры, следует вспомнить - отсутствие
брюзжания при неудачных наших действиях, что часто было присуще нам.
Шла уже финальная третья партия, где ошибаться было непозволительно. Как сейчас
помню расстановку в той заключительной партии.
Под сеткой в нападении стоял Володя Трикоз, распасовщик Лёня Пенёк и второй
нападающий Саша Хотимский. На второй линии за Сашей стоял опытный перворазрядник
по волейболу Александр Викулов, затем я и В.В. Сильная подача на моё счастье
летит в направлении В. В. , стоящего в левом от меня углу. В.В. сгруппировал
пальцы по форме мяча и, принимая подачу, даёт роскошный пас Лёхе.
А вот дальнейшие действия на поле следует описать отдельно.
Я в двух метрах от Лёхи хорошо видел, как он, находясь спиной к Саше Хотимскому
классически принимает мяч и мускулистым движением рук невозмутимо и аккуратно
посылает мяч через себя и при этом глазами сопровождая полёт мяча. Мяч летит по
высокой траектории параллельно сетке в направлении Саши Хотимского. Саша оценил
такой подарок и взлетев над сеткой всадил мяч на переднюю линию ничего не
ожидающего противника. Такое не забывается ни когда.
Я совершенно уверен, что грядут времена, когда всем нам представится возможность
визуализировать зрительный образ нашего мышления в телевизионное изображение.
Если бы это было возможно сегодня, то мы бы увидели Лёху Пенька принимающего
поздравления от своих сослуживцев. Он даже не осознал, какой запоминающийся
приём он сотворил, как будто дать такой пасс для него простой пустяк.
На главную
Еще воспоминания
Ольга Трикоз о НИЛ-4
Курилка
Смена руководителя группы - это
временное неудобство. Хорошо если оно временное. Так рассуждали мы с Сашей
Хотимским, при появлении очередного руководителя нашей экспериментальной
лаборатории Станислава Лебедянского. Оставит ли он элементы прежней свободы
действий, сохранит ли традиции, с которыми мы живём уже много лет. Одним словом,
мы наблюдали за капитаном в увеличительное стекло.
Ему было гораздо труднее присматриваться к нам хотя бы потому, что нас было
больше и своё дело мы знали неплохо.
"Тебя вызывает генерал Лыков" произнес Слава Лебедянский, обращаясь ко мне.
Конечно было чему удивляться. Начальник научно-исследовательских работ Академии
вызывает подчинённого, не ставя в известность начальника лаборатории.
Я мигом взлетел на шестой этаж для аудиенции с очень эрудированным генералом.
Иван Саныч оторвал своё внимание от многочисленных бумаг на своём столе и
посмотрел на меня твёрдым взглядом сквозь своё пенсне. "Надо помочь разобраться
с японским кардиологическим оборудованием в московском медицинском госпитале
имени Бурденко. Выехать нужно сегодня. Задание получишь у главного врача. Я ему
сейчас позвоню".
Я спустился в лабораторию и рассказал всё своему новому начальнику.
"Почему тебя?" спросил Слава Лебедянский.
"Ну пойди у него и спроси" огрызнулся я."Ну не стану же я ему говорить что не
справлюсь с этим заданием. Тем более что это несомненно интересная
командировка".
Руководство госпиталя создало мне все условия для спокойной работы в
кардиологическом центре. Трудность заключалась в налаживании датчиков
автоматического контроля за состоянием пациентов. Меня долго инструктировали,
как надо обращаться с высокопоставленными пациентами. Но все эти наставления
вылетали из головы сразу же как только я закрыл дверь заведующего отделением.
Больной ожидает к себе человеческого, а не формального отношения. С этих позиций
и происходили мои контакты с сильными мира сего. Целую неделю я разбирался в
электрических схемах, датчиках, методах их закрепления на пациентах, аналоговых
системах экстренной сигнализации. Мне удалось согласовать человеческие и
электрические противоречия, что было отмечено заведующим отделения. Мне
предложили работу в кардиологическом центре с предоставлением прописки и жилья.
Но тогда я был слишком глуп чтобы принять такое предложение.
После возращения из Москвы меня ждал неожиданный сюрприз.
Капитан Лебедянский выслушал мой отчёт по командировке и, облокотясь на
осциллограф, произнёс."Значит так. Предлагаю завтра сразу же после работы всем
нам поехать на совместную рыбалку". Это предложение было столь необычно и
интригующе, что возражений не последовало.
Я взглянул на окно, за которым сыпал мелкий осенний дождь и с сомнением произнёс
."Но будет же уже темно, когда мы доберёмся до водохранилища. Как же мы увидем
движение поплавка" вопрошал я." Да и конец октября на дворе. Холодно". К чести
капитана Лебедянского эта реплика осталась незамеченной и он продолжал.
"Лёха! обратился Слава к Леониду Пеньку."Ты купишь две бутылки водки, а ты с
Сашей организуете чего-нибудь загрызнуть". Именно с этого момента капитан
Лебедянский стал для нас генералом. Он вел нас за собой, принимая решения.
На следующий день работа кипела как никогда. Слава вникал в наши проблемы,
больше прислушиваясь и вникая в суть эксперимента проводимого нами. "Встречаемся
возле машины" напомнил Слава" поглядывая на часы.
Трудно себе представить высокого, крепкого телосложения капитана Лебедянского
непонятно как вползающего за руль своего "москвича".
Рядом с ним примостился Лёня Пенёк, а мы с Сашей Хотимским расположились на
задних сидениях.
"Куда едем?" поинтересовался я, видевший живую рыбу лишь у продавцов магазинов,
торгующих из бочки.
"Едем на Салтовское водохранилище" по военному доложил капитан Лебедянский.
"Ловить будем сетью" "Но это же запрещено" заверещал я, демонстрируя свою
законопослушность."Отставить разговорчики" по военному успокоил капитан."Ночью
ничего не поймаешь - продолжал упорствовать я.
"Лёха! Ты сообразил горючее?"
"Так точно товарищ капитан" отрапортовал Лёня. "Взял Московскую. Две бутылки как
приказали".
Уже в глубоких сумерках показалось Салтовское водохранилище. Мы проехали дамбу и
свернули налево. Капитан тут же выключил бортовые огни, и мы продолжали движение
по узкой неухоженной с колдобинами дороге, приближаясь к озеру.
Когда до озера оставалось метров десять, мы остановились. Сумерки сгущались
очень быстро. Сырость, исходящая от озера, умноженная на конец октября, давала
себя знать.
"Лёха! Открой бутылку и разлей по пол стакана. А ты, Жираф..."
"Всё понятно. Будет исполнено!" опередил я очередную команду капитана
Лебедянского. Солёные огурчики, хлеб с колбасой тут же были разложены на газете.
Холодный и влажный ветер не мешал первому тосту за удачную рыбалку. Пол стакана
водки сделали своё дело. Страх перед рыбнадзором резко ослаб, хотя капитан
продолжал прислушиваться и всматриваться в кромешную тьму. Он был главный. Он
вёл за собой своих сослуживцев, беря ответственность на себя. С этого момента
капитан Лебедянский стал своим. Просто Слава.
"Лёха! Пошли вместе возьмём сеть" скомандовал Слава. Сеть оказалась большой и
спутанной. Размотать в темноте темные ячейки сети оказалось непростым делом.
"Лёха! Пошли в машину."
Лёня Пенёк всегда отличался беспрекословной исполнительностью, в отличие от меня
и Саши Хотимского. Сказывалось отсутствие пребывания в рядах Советской Армии. У
нас всегда было своё мнение по любому вопросу и это доставляло массу проблем не
только нам, но всем кто с нами соприкасался.
Огромные резиновые сапоги были под стать Славе и Лёхе. Они с двух сторон
схватили сеть и потащили её в воду. Мы с Сашей держали сеть за два других конца.
"Жираф! Отпусти сеть. А ты, Лёха, заводи её под эту корягу" приказал Слава, да
так, что вступать с ним в пререкания было неуместно.
Ребята вышли из воды и не снимая резиновых сапог уселись на землю."Саша! Неси
стаканы и разлей ещё по сто грамм". Первая бутылка заняла своё место под кустом,
а на смену пришла вторая непочатая."Ловись рыбка большая и маленькая" произнёс
Слава, залпом опрокидывая очередные полстакана московской. Кругом непроглядная
тьма. Уже давно минуло десять вечера."А сколько нужно ждать?" Продолжал
высказывать я своё нетерпение." Сиди тихо. А то всю рыбу распугаешь" произнёс
Слава, дожёвывая бутерброд с колбасой. "Да какая рыба в такую холодину полезет в
сеть" – рассуждал я. "Так поздно. Все спят". Мои замечания остались без ответа.
Полчаса прошли в тихих переговорах.
"Лёха! Разлей по чуть-чуть, а затем будем тащить сеть". "Значит так" - объявил
Слава "Мы с Лёхой заходим с двух сторон. А Жираф и Ёж слушайте мою команду". Не
спеша ребята погрузились в чёрную воду и стали медленно тянуть сеть к берегу. К
моему величайшему удивлению, в сети началось бурное плескание воды. Мы с
нетерпением вытянули сеть и в кромешной тьме стали освобождать рыбу и раков,
запутавшихся
в мелких ячейках сети. "Не рви сеть" - строго предупредил меня Слава. Охотничий
инстинкт охватил не только меня, но и всех участников рыбной ловли. Судаки
разных размеров. Щуки, щёлкающие острыми челюстями. Раки, не очень довольные,
что их вытащили из водной стихии.
Это было очень необычно и захватывающе. Одно неловкое движение при освобождении
рака стоило мне знакомства с его мощной клешнёй.
"Чего ты орёшь! Так и засветиться можно" - предупредил меня Слава.
"Но он же укусил меня" ответил я в оправдание.
"А что, ты хотел, чтобы он радовался, когда ты его хватаешь?" с улыбкой ответил
Слава.
Мы стали готовить сеть к очередному забросу. Теперь появился небольшой опыт, и
Слава без особых проблем установил сеть в другом месте. "Лёха! Разлей всё что
осталось. Что-то стало холодать!». Конечно, Славе и Лёхе вода иной раз
перехлёстывала за голенища резиновых сапог, и особой радости это им не
доставляло. Очередные пол стакана водки согрели и подбодрили. Полчаса ожидания
пролетели незаметно. Новый улов был более щедрым. Огромная щука, не менее
огромный судак вперемежку с другой рыбой и раками стали очередной добычей
рыбаков. "Заводим сеть в последний раз" приказным тоном объявил Слава.
Я собрал пустые бутылки, бумагу из-под еды и отнёс её в багажник. Совсем скоро
прошла команда тянуть сеть. На этот раз больших рыб не было.
Но обилие судака и раков оправдало последнюю в моей жизни рыбалку. Слава
разделил улов на четыре части, и мы тронулись в обратный путь.
С тех памятных дней минуло очень много лет. Но память хранит тёплые воспоминания
о Славе Лебедянском, нашедшем правильный путь к ершистым пацанам Хотимскому и
Ратинскому, при этом сохранив демократические начала и военную дисциплину.
На главную Еще воспоминания Ольга Трикоз о НИЛ-4 Курилка
Организовать покушение внутри
Академии на профессора генерала Лыкова, дело совершенно бесперспективное.
Как и каким способом вывести из строя организатора научно-исследовательских
работ проводимых в академических стенах, могла решить лишь хорошо организованная
капиталистическая разведка.
Я не ставил перед собой такую задачу, хотя был к ней очень близок.
Но начну всё по порядку. Все те кто прошёл школу НИЛ-4, хорошо помнят теннисный
стол, установленный в проёме между мастерской и моей лабораторной комнатой.
Владимир Владимирович Трубников, большой поклонник не только волейбола, но и
любых спортивных проявлений, приобрёл для НИЛ-4 новый теннисный стол. Желающих
поиграть во время перерыва как и после него не было отбоя. Играли мы примерно в
равную силу, что придавало соревнованиям особую страсть.
Особенно это было заметно, когда играли мы два на два. Во первых меньше игроков
было в простое, а во вторых коллективные действия к чему то обязывают. Играли мы
до самозабвения. Как то в очередной раз я так увлёкся игрой, что забыл забрать
сына из детского сада. Воспитательница привела его домой раньше чем я появился в
детском саду.
Дома мне на повышенных тонах объяснили, что такое моё поведение непозволительно.
А моё оправдательное объяснение, что готовил экспериментальную установку к
утреннему генеральскому визиту ни кого не устроило.
Так мы играли в эту зажигательную игру, забывая покушать в интервале перерыва,
порой прихватывая часть рабочего времени пока терпеливый капитан Володя Трикоз
не загонял нас на рабочие места, когда мы были физически опустошёнными но
счастливыми.
В очередной такой перерыв играя в паре с Сашей Хотимским против Ярослава Подобы
и Володи Трикоза я очень увлёкся игрой. Саша подал очень укороченную подачу, а
Яра к ней не был готов. В результате теннисный шарик отскочивший от стола, на
нашей половине поля, стал прекрасной мишенью для нанесения сокрушительного удара
в сторону противника.
И я нанёс его, вложив в удар всю свою прыть. Во время удара ракетка выскользнула
из моей руки и по сложной траектории взлетела вверх. Её энергии хватило ударится
в потолок и резко изменив направление согласно закона
физики грохнуться перед самым носом проходившего вестибюль генерала Лыкова.
Я не ставил перед собой такую задачу, хотя был к ней очень близок.
Иван Саныч мгновенно остановился. Затем резко повернулся в мою сторону, сверля
меня сквозь пенсне своими непроницаемыми глазами. Я и все мы застыли в странных
позах, ожидая гнева непредсказуемого Иван Саныча.
Эти секунды для всех показались вечностью, пока генерал Лыков сорвавшись с места
продолжил своё движение в сторону выхода из лабораторий НИЛ-4.Я под всеобщий
хохот пошёл подымать свою ракетку и игра опять вошла в своё русло.
На главную Еще воспоминания Ольга Трикоз о НИЛ-4 Курилка
Пролетавшая мимо сорока, всей своей тяжестью взгромоздилась на самую высокую ветку берёзы и, с трудом удерживая равновесие, стала пристально вглядываться в даль. Именно её желание что-то рассмотреть далеко впереди и напомнило мне событие 47- летней давности.
Рабочий день заканчивался, и
ожидание предстоящих теннисных баталий будоражило многих сотрудников НИЛ-4.
В лабораторию зашёл захлопотанный В.В. и попросил получить на складе новый
оптический прибор.
Распаковав ящик средних размеров, я увидел переносной телескоп с тремя сменными
окулярами, расположенными на турели. Мысль сегодня же проверить его в работе
возникла мгновенно. Ведь дама сердца жила напротив академии, а меня мучила
ревность. Когда окончились теннисные баталии, я взял телескоп и направился на
поиски свободной учебной аудитории, окна которой выходили бы в сторону
наблюдения. На 6 этаже одна аудитория была совершенно свободна. Открыв окно и
установив телескоп, я увидел чужую жизнь, увеличенную в 100 раз.
Среди множества окон я без труда отыскал мне необходимое и стал вглядываться,
задавая себе множество вопросов. Сколько времени я провёл у телескопа, меняя
увеличение системы, трудно вспомнить. Но когда в режимном учреждении, коим
являлась АРТА, в аудиторию вошёл дежурный офицер с двумя солдатами и предложил
пройти с ним для разбирательства, радость от наблюдения быстро испарилась.
Полковник Владимир Владимирович Трубников как всегда задержался и звонок
телефона 3-24 оторвал его от привычной вечерней работе с документами. "Ваш
сотрудник Виктор Ратинский нарушил режим секретности. Прошу прийти для выяснения
обстоятельств дела", услышал он по телефону. В.В. тут же прибежал выручать
своего сотрудника, не раз доставлявшего ему головную боль.
"Какого ... ты полез на шестой этаж с телескопом? Что ты там не видел"? -
жестикулируя руками возмущался В.В. у себя в кабинете. Я и сейчас вижу себя
сидящего напротив полковника Трубникова, с опущенными вниз глазами.
Пришлось рассказать о своих ревнивых чувствах, спровоцировавших этот инцидент.
"Полковник Трубников слушает" ответил В.В. на внезапно раздавшейся звонок
телефона.
"Да это он приглядывал за своей девицей. Замни это дело, чтобы не пошло дальше"
- закончил разговор В.В.
"Вить!"- сказал он чуток остыв. "Ревность никогда до хорошего никого не
доводила. Иди домой и обдумай что я тебе сказал".
Вот такие события всколыхнула сорока, пристально вглядывающаяся вдаль.
На главную Еще воспоминания Ольга Трикоз о НИЛ-4 Курилка
Конец сентября. Тепло даже после
шести вечера, когда пересекая площадь возвращаюсь с работы домой. Как обычно
накоротке пробегаю названия книг на передвижной книжной лавке стоящей вначале
площади. Справочник по электронной технике, о котором я так мечтал, лежит никем
не замеченный.
Большая увесистая книга быстро перекочевала с прилавка в мои руки. Переворачиваю
книгу, чтобы узнать её стоимость. 3 рубля 60 копеек за такую находку.
С трепетом достаю кошелёк, в котором наскрёб только два рубля семьдесят копеек.
-Девушка! - обращаюсь я к продавщице, возраст которой сразу распознать не
удаётся. - Я хочу приобрести эту книгу
-Ну и платите, если хотите её приобрести! - безапелляционно и небрежно осекла
меня хозяйка книжной лавки.
-Справочник стоит 3 рубля 60 копеек, а у меня есть только 2 рубля 60копеек. Я
живу совсем рядом через дорогу. Возьмите все мои деньги, а я через десять минут
принесу недостающий рубль.
- Или платите сейчас, или положите книгу на прилавок - сказала продавщица,
понимая своё полное превосходство надо мной.
Не выпуская справочника из своих рук, я продолжал увещевать продавщицу.
- Девушка! Но я же Вам даю большую часть стоимости книги, и не пройдёт и десяти
минут как я вернусь с недостающими деньгами - стенал я под пристальное внимание
окружающих покупателей.
- Ну почему же Вы не пойдёте навстречу молодому человеку, ведь деньги он сейчас
принесёт - произнесла девушка, стоящая рядом со мной.
- Что Вы мне указываете, как надо продавать. Вот у себя на работе и указывайте -
закрыла вопрос невозмутимая продавщица.
Что делать в такой ситуации, жизнь меня ещё не научила. Мучительно вглядываюсь в
проходящих людей в поисках знакомых. В это время девушка, стоящая рядом со мной
достаёт кошелёк и даёт продавцу недостающий рубль.
Надо было видеть перекошенное злобой лицо продавщицы , которая, как и я, не
ожидала такого разворота событий. Кстати о весе рубля в то далёкое время. Моя
заработная плата в научно исследовательской лаборатории в качестве инженера
составляла 80 рублей 50 копеек. Так что один рубль, перекочевавший из кошелька
моей спасительницы, был в то время весьма чувствительной ассигнацией. Схватив
огромный справочник под мышку, я бросился догонять мою удачу. Растолкав по
дороге пешеходов мне наконец со сбитым дыханием удалось рассмотреть мою
спасительницу .
- Вы сделали меня счастливым обладателем справочника, о котором я давно мечтал.
Я не знаю как к Вам обратится, чтобы сказать тёплые слова. Скажите, где и когда
я могу Вас увидеть чтобы залатать брешь в Вашем бюджете?
Когда я впоследствии рассказывал эту историю, мои слушатели совершенно уверенно
говорили: " Всё ясно! Это девушка стала твоей женой".
Но судьба распорядилась иначе.
- Не надо искать со мной встречи. Если у кого-либо не будет хватать денег,
помогите ему, и мы с Вами будем в расчёте.
Она ускорила шаг, давая понять, что разговор окончен.
Теперь я всю жизнь с ней расплачиваюсь.
На главную Еще воспоминания Ольга Трикоз о НИЛ-4 Курилка
Воспоминания об Академии – разные.
Это и светлая молодость, когда все по плечу, и мощные удары носом об стол с
далеко идущим эхом. Стоит вернуться в те нелёгкие времена, когда политика
государства переламывала судьбы людей, при этом уничтожая одних и деформируя
других. Лаборатория НИЛ-4, в которой к тому времени я проработал 10 лет,
приобрела новые очертания.
Уникальный последователь Леонида Капицы Владимир Трубников, собравший
свободомыслящий коллектив, к этому времени перестал руководить лабораторией.
Люди, пришедшие к руководству лабораторией, имели свои новые взгляды и правила
игры, которые отражали другие интересы.
Новый договор с Америкой в части ограничения вооружений ОСВ-1, совпал с отменой
некоторых ограничений по эмиграции некоторых слоёв населения СССР. Эмиграция в
Израиль и в Америку стала приобретать массовый масштаб. И в первую очередь
возможные факты предательства государство переложило на евреев, как на
потенциальную утечку секретной информации.
В Академии занимавшейся разработкой новых систем противоракетной обороны стали
на практике избавляться от людей еврейской национальности всеми доступными
способами. Массовые увольнения конечно же всеми обсуждались. Некоторые
завербованные работники лаборатории каждодневно докладывали о наших посиделках.
Но были и такие кто не согласился участвовать в сделке с совестью.
В один из таких дней меня вызвал начальник. Недолго думая, он произнёс "Ты
уволен. Вот тебе три дня и чтоб тебя здесь не было видно".
"Это как же мне понимать –ошарашенно спросил я."
"Я что плохо тебе объяснил" произнёс он раздражённо.
"У меня только родился второй ребёнок, и вы меня выбрасываете на улицу" - сказал
я дрожащим от негодования голосом. " В течении трёх дней тебя здесь не должно
быть." заключил он.
" А на каком основании Вы меня увольняете? Моя первая трудовая книжка
закончилась так как в неё некуда было записывать благодарности от командования.
Вторая трудовая книжка тоже переполнена благодарственными записями. И после
этого Вы хотите меня уволить?
"Слушай меня внимательно" произнёс он, готовясь к сокрушительному удару.
"Академия - здание высокое, но это не значит что это синагога".
Слёзы отчаяния полились сами собой. Даже сейчас спустя 35 лет печатая эти
строки, я содрогаюсь от дикости человека, позволившего такое жуткое сравнение.
"Так что я могу сказать своей маме". собравшись силами сказал я. "Её муж, мой
отец погиб на войне чтобы такие как ВЫ говорили мне такие оскорбления"
Его глаза налились кровью, "Пошёл вон! Ты ещё меня учить будешь!"
Раздавленный и униженный, я пришёл в свою комнату, где была прожита молодость.
В 31 год надо было начинать всё сначала. Мой непосредственный начальник капитан
Лебедянский предложил мне оставшиеся дни не приходить на работу, а заняться её
поиском.
Меня не ждали нигде. Телеателье, где требовались мастера по ремонту, при виде
моего паспорта резко меняли свои желания. Сказать дома своей маме о происшедшем
было выше моих сил. Так борясь с самим собой я рыскал по городу в поисках удачи.
И она неожиданно пришла. Я обратился с просьбой к своему, теперь уже бывшему
начальнику, уже майору Лебедянскому принести из Академии малогабаритный газовый
лазер. И сегодня, спустя много лет я понимаю, насколько его желание и решимость
мне помочь сыграли основную роль в моей дальнейшей судьбе.
Я пришёл к главному инженеру на завод маркшейдерских инструментов и предложил
использовать лазер для повышения качества и ускорения работ при оптических
измерениях. После бесконечных отказов мне сразу предложили работу начальника
оптической лаборатории, где я и проработал 20 лет.
Конечно, был прощальный ужин в ресторане Харьков, где под хмельным угаром,
лабораторный осведомитель очень извинялся, так как принимал участие в моей
травле. Странно и неприятно было выслушивать, где и как он выставлял меня, чтобы
хорошо выглядеть в глазах начальства.
Спустя 20 лет после создания лазерной лаборатории АРТА я был приглашён на
встречу ветеранов лаборатории. Пришли новые времена и нас провели в ранее
запретные отделы Академии, где нас была возможность пройтись по знакомым местам
нашей молодости. Среди приглашённых только я один был из числа испытавших на
себе кошмар антисемитского произвола.
На главную
Еще воспоминания
Ольга Трикоз о НИЛ-4
Курилка
