ИЗ ЖИЗНИ ДОУП /воспоминания очевидцев/
ХОДЯТ ТУТ ВСЯКИЕ
Дивизион обеспечения учебного процесса Военной инженерной Академии
ПВО должен был перейти в новое качество, рангом повыше, стать полком. Многие
должностные лица от этого выигрывали в званиях и, естественно, в должностных
окладах.
Только младшие офицеры, солдаты и сержанты от этого ничего не получали,
однако на них легла обязанность подготовить позиции к осмотру.
Подготовка к смотру или приезду начальника Академии теперь уже
заключалась в подметании асфальтовых дорожек, уборки на 3 метра слева и справа
от них окурков, бумажек и спичек - это на территории жилой зоны в лесу. На
позициях, где стояла техника, подкашивали траву и вырывали полевые цветы.
Случаев покраски травы как это бывало в подмосковных частях, не наблюдалось.
Здесь были свои особенности, это уборка шишек и натирание кабин с аппаратурой
РЛС и ЗРК соляркой, покрашенных в темный или ядовито зеленый цвета.
Тряпки намачивались в солярке и солдаты этими тряпками вымывали бока
кабин, колеса и антенны. После такой операции техника приобретала новый внешний
вид - начинала сверкать, как бляха на ремне увольняемых из расположения части
солдат.
Новоиспеченные должностные лица полка во главе с командиром
подполковником Лысункиным ожидали прибытия комиссии, которая бы формально, актом
проверки, оправдала перевод дивизиона в ранг полка. Известно, что нет хуже дел,
чем ждать и догонять, поэтому было предложено пройти по позициям и посмотреть
внешний вид техники, а уже потом проконтролировать уборку шишек.
Позиция лейтенанта Томашина была в самом конце территории,
занимаемой техникой, для простоты называемой полигоном.
У танковой части, расположенной в соседней деревне был свой
полигон, рядом с академическим дорога на который проходила вблизи позиций
лейтенанта Томашина.
Солдаты уже постарались: вымыли соляркой три кабины похожие на
рефрижераторы и завершали помывку антенных систем кабины стоящей на холме.
Чувствуя, что все в порядке, лейтенант Томашин ушел в укрытие.
Командование полка двинулось обходить позиции. И в этот самый
момент независимо от них несколько танков соседней части направились на свой
полигон, и проходя вблизи позиций лейтенанта Томашина подняли густое облако
пыли, которое ни кем из офицеров не было замечено. Пыль с удовольствием легла
ровным слоем на мокрые от солярки стенки кабин, в результате чего они стали
грязно серыми, правда однотонными.
Полковой кортеж неуклонно приближался к преобразившейся в своем
внешнем виде технике лейтенанта Томашина.
Подошедший первым командир заметил серую от пыли стенку кабины и
у него как у всякого советского человека, при виде ровной гладкой поверхности
возникло желание сделать надпись "СЛАВА КПСС", но в последний момент дернул черт
и вместо родных до боли слов палец вывел привычное слово из трех букв, две из
которых в латинской транскрипции широко используются в математике. После этого
прозвучала команда : " Томашина ко мне". Из укрытия выбежал ничего не
подозревающий лейтенант Томашин . Ткнув в сторону грязных кабин пальцем,
полковник Лысункин спросил: " Томашин, что это такое?". В лучах солнца на серой
от пыли стенке кабины ярким пламенем горела, сделанная пальцем командира полка,
надпись.
В первую секунду лейтенант опешил, затем внутренне собравшись,
стал оправдываться : " Товарищ полковник, только, что проверял ничего не было,
стоило мне уйти, пришел какой-то дурак и написал, ходят тут всякие идиоты, за
всеми не уследишь".
Сопровождавшие командира офицеры едва сдерживали смех. Майор
Самойленко, замполит дивизиона, обнял Томашина за плечи и увел в укрытие, и там
ему объяснил , что в действительности произошло.
После этого случая лейтенант Томашин долго не напоминал командирам
о дальнейшем продвижении по службе. И только при новом командире полка
дослужился до капитана.
ПО-ВОЕННОМУ
Достаточно известный механик и философ англичанин О.Уайт говорил: "Все на свете
можно сделать тремя способами: правильно, не правильно и по-военному". "Как
это?" - спросите Вы. А это - ни правильно, ни не правильно, но дело сделано.
В соответствии с этим, оставим в стороне очень правильную историю в/444928 -
полка обеспечения учебного процесса ВИРТА ПВО им. Маршала Советского Союза
Говорова. Она была правильной потому, что по определению Салтыкова-Щедрина:
"Соответствовала начальственным предписаниям", по этой причине ее не хотели
читать, даже с целью встретить свою фамилию.
Оставим в стороне и почти совсем не правильную историю, мол: полк был прибежищем
сынков номенклатуры, рассчитывающих ни шатко ни валко дослужить и дослужиться до
высоких военных пенсий. Сказать по правде, особо-то сынками полк и не был
наводнен. Так за всю историю может быть сын заслуженного генерала "служил"
вместо лечения в ЛТП, да зять директорши магазина "Хрусталь", что на улице
Университетской. Но последний занимал самую "вонючую" должность - начальника
химслужбы, и помимо обеспечения занятий по защите от оружия массового поражения
в полевых условиях, ст. л-т. Полянский еще отвечал за периодическую очистку
общественных солдатских сортиров.
Эту свою внештатную обязанность выполнил он чисто по-военному: нашел в г.
Чугуеве соответствующую службу и поставил часть в план обслуживания, использовав
для этого 0,5 л технического спирта, получаемого командирами технических
подразделений для обслуживания радиотехнических устройств. Сэкономленный на
местах спирт даже технический, незаметно исчезал в не требовательных особо
глотках русских, украинских и белорусских офицеров, а других, согласно мудрой
национальной политике партии, практически и не делалось. Чугуевская спецслужба
употребив технический спирт, включила в план часть, располагавшуюся на окраине
с. Башкировка.
В соответствии с планом, один раз в неведомый квартал появлялась в части
специализированная машина. Она как огромный пылесос закачивала содержимое
сортиров в свой бак, а затем чисто по-военному, выехав за пределы части к леску
плотно примыкавшему к трассе Харьков-Ростов. Остановившись вблизи села в этом
леску, водила прижимал в кармане полученный пузырек с огненной водой, находил
окопчик, времен Отечественной войны, и выливал содержимое баков для
естественного разложения.
В течение месяца, участок трассы на самой окраине с. Башкировка под Чугуевом
"благоухал" неведомыми "парфумами". Все сугубо по-военному: "Почему Полянский
отвечает за чистоту в сортирах, вернее их готовность к выполнению возложенных
функций?". "Потому, что он начальник химслужбы полка, а периодически
приготавливаемый им напалм, для обеспечения полевых занятий, так с виду похож на
креозот, которым медслужба вымазала отхожие места в целях дезинфекции".
Чисто военная логика. Против того, что ассенизатор около трассы вылил содержимое
отхожих мест никто не возражал, да и некому. Водители проезжали на большой
скорости не внюхиваясь - тем более как раз висел знак "остановка запрещена".
Местные жители? Пусть сначала свои свинарники обнюхают. Известно, что напалм
источает запах далекий не только от французских духов, но даже от "Шипра".
Полянский, к которому отправляло командование части редких жалобщиков, насквозь
пропах напалмом. И долго с жалобщиками не разговаривал - предлагал обсудить
вопрос запаха на трассе с давно убывшим водителем-ассенезатором. Вопрос таким
образом исчерпывался, но по-военному. Других сынков номенклатуры в части не было
- хоть и при академии часть, но все же не курорт.
Были, правда, "вундеркинды", которые службу в полку обеспечения использовали как
ступеньку для дальнейшей научной или педагогической деятельности. Но это уже
военная история.
***
Полк размещался в старых военных казармах на улице Военная. В свое время в
центре казарм был военный храм. Храм этот впоследствии неведомыми зодчими
перестроен был в служебное здание в 2,5 этажа, причем 0,5 под землей. 2 этаж под
клуб, 1 - под кабинеты командования, секретную часть, а подземные 0,5 - под
медпункт, склад - все по-военному.
В полку нес свою службу, длиной в 1 год, лейтенант медицинской службы, пусть
Горячев, выпускник какого-то мединститута с военной кафедрой в своем составе.
Вследствие чего, Горячев должен был отслужить лейтенантом один год. Вот он и
возглавил медицинскую службу полка обеспечения, состоящую на то время из
военфельдшера, прапорщика Давыскиба и медсестры, вернее мед брата, рядового
срочной службы Загорулько.
Если бы все на свете делалось исключительно правильно, что весь свой год
лейтенант добросовестно мазал бы зеленкой или йодом ушибы и ссадины солдат,
прописывал полоскание горла календулой весной и осенью. И если бы Бог дал, что
никого не хватил аппендицит, никто не сломал руку или ногу, то в конце года с
чудесной характеристикой от замполита он уехал бы в свою поволжскую республику к
маме и невесте вполне возможно, с чувством исполненного долга. Но он уже не
врач, а военврач и поступает чисто по-военному - пишет два рапорта: один
начальнику госпиталя, другой командиру части. Рапорта очень похожи: лейтенант
медицинской службы просит разрешить ему в свободное от основной службы время
ассистировать при операциях в госпитале. И мотивирует это тем, что у него,
видите ли, специализация - хирургия. А ведь если правильно то уже специализация
- военврач. Начальник госпиталя больше как врач ставит визу: "разрешить".
Командир части, естественно, блюдя мифические интересы Родины, предлагает
сосредоточить внимание на порядке в доверенном участке службы: в кабинете нет
материалов последнего съезда КПСС. Личные планы не оформлены. Тройка по стрельбе
и многое другое. Лейтенант поступая неправильно пытается, что-то возразить,
ссылаясь на отмену крепостного права в Российской империи в 1861 году. Это
несказанно возмутило замполита полка - он только что причитал в газете, что в
1861 году открылась первая линия метро в Лондоне. Обвинив лейтенанта во всех
грехах, включая неудачу с высадкой космонавтов на Луну, командиры несколько
успокоились и приняли чисто военное решение: Пиши лейтенант еще один рапорт и
пусть ходатайствует за тебя начмед академии. Горячев успокоился и сделал все
по-военному как велели. Вскоре он каждую ночь ассистировал в госпитале при
операциях.
Год закончился - служба прошла с удовлетворительной характеристикой, вернулся
л-т домой и стал на учет в местном военкомате. Как сложилась его жизнь далее -
неизвестно. Известно, что в служебное время он добросовестно сидел в подвале
бывшего православного военного храма, давая указания своим подчиненным: намазать
зеленкой, поставить градусник и пр. После чего - поступая правильно или
неправильно мог идти спать в общежитие или к какой-нибудь бабе. Но он поступал
по-военному и шел в госпиталь ассистировать при сложных операциях, и так целый
год своей службы. Таким образом служба в полку обеспечения учебного процесса
ВИРТА ПВО была для л-та Горячева ступенькой для дальнейшего роста. Впоследствии
л-т Горячев, стал известнейшим хирургом в своей поволжской республике и весьма
уважаемым доктором. Что способствовало этому? Может ночные дежурства в
госпитале? - Кто знает.
Поступал бы правильно: оклеил бы кабинет в подвале вырезками из решений партии.
Прапорщик с ефрейтором мазали бы зеленкой царапины солдат. А лейтенант лечил бы
любимый мозоль у замполита - глядишь бы, по истечению года получил бы
распрекрасную характеристику от замполита, а не начмеда и в конце концов стал бы
зам. министра здравоохранения в своей республике - если бы поступал правильно.
Но он поступил по-военному, написал рапорт и стал уважаемым человеком -
доктором. Может он не прав?
***
В летний период полк обеспечения учебного процесса академии ПВО размещался, как
уже стало ясно, за с. Башкировка под Чугуевом, официально еще в старых царских
конюшнях, среди соснового леса, впоследствии (после царя) посаженного. Своим
размещением за лесом полк имитировал несколько радиотехнических батальонов и
зенитных ракетных дивизионов да еще одну огневую точку из ЗПУ-2. Вследствие
такого летнего размещения, когда основная дислокация полагалась на ул. Военная,
офицерам и прапорщикам положено было платить по 1 р. 50 коп. в день - т.н.
"полевые". Финслужба по-военному добросовестно вычеркивала из дней, подлежащих
оплате выходные дни: так как офицеров и прапорщиков на эти дни возили домой -
"на случку", - как шутили острословы: начинаем подсчет: по 3 рубля в неделю с
каждого, в месяце 4 недели, с мая по октябрь - 6 месяцев. Офицеров с
прапорщиками найдется около 60 человек - сумасшедшая экономия.
Финансисты не были бы военными финансистами, если бы не нашли еще один путь к
экономии средств. Наиболее прозорливый быстро сообразил, что дислоцируется часть
и летом официально на ул. Военная и пусть большая, но все же часть личного
состава перебираются на окраину Балкировки.
- "Так это же сельская местность!"
- "Так они же как бы откомандированы".
Кто-то соединил две эти мысли и получили финорганы экономию на каждом офицере
или прапорщике в 30 коп. в день, ибо командировка в сельскую местность
оплачивается из расчета 1 руб. 20 коп. в сутки.
Чисто по-военному строевой отдел начал пачками писать "командировочные
предписания" - благо у них на предмет этих листочков экономия не наблюдалась.
Однако у нас в то время все делалось не только: правильно, не правильно и
по-военному, но еще и по-советски. А по-советски деньги на командировочные
расходы, т.е. по статье "командировочные расходы" быстро закончились, что даже
начальник учебной части не смог выехать в Москву в командировку на совещание.
Чтобы учебный процесс не остановился, принято военное решение: "Проводить оплату
офицерам и прапорщикам полка обеспечения учебного процесса в летний период
обучения по-старому: то есть полевые 1 р. 50 коп и закончить эту мелочную
экономию.
***
Все в полку знали, что ВИРТА, частью которой они являются, есть "кузница кадров"
войск ПВО и самое передовое в ВУЗ, следовательно, все что они здесь на полигоне,
на окраине с. Башкировка, имитируют должно быть самым лучшим - просто
образцовым.
Боеготовой в любую минуту аппаратурой никого не удивишь и не научишь. Остается
только то, что бросается сразу в глаза: вот и насыпаются холмы повыше, на них
немыслимым способом затаскивают РЛС и приемопередающие рабины ЗРК. Под холмами
или даже внутри их из фундаментных блоков возводятся укрытия для техники и
личного состава. Навешиваются огромные сваренные из листового железа ворота. По
традиции их красят в ядовито-зеленый цвет. На тех позициях, что на краю
соснового леса по зеленому фону еще рисуют желтые полосы: якобы стволы сосен.
Конечно ни Репин, ни _____ над изображением этих, якобы, сосен не трудились. Но
это и не Третьяковка и даже не Харьковский музей И.И., а плановая маскировка -
"и так сойдет, любоваться особо некому". В общем по-военному и по-советски: "Для
плана маскировочных мероприятий".
Вот РЛС на холме как ни раскрашивай, не замаскируешь, а работу их еще можно
засечь соответствующим прибором. А вот начальник группы РЛС г-н Н.И. Завьялов
обладал уникальной способностью не отмеченной правильной историей и научными
статьями. Капитан чувствовал когда включали на излучение РЛС из его группы где
бы он не находился. Совсем не ученые академии, а его товарищи неоднократно
проверяли его эту способность. Ему завязывали глаза, ставили спиной к полигону -
он чувствовал.
Но даже этой уникальной способностью капитана не удивить очередную комиссию из
Москвы, приехавшую зачем-то проверить ВИРТА. Апофеоз проверки состоял в
симпозиуме на свежем воздухе в сосновом лесу. Предшествовать этому смогла только
экскурсия по объектам полка обеспечения: это сугубо по-военному. Кстати,
симпозиум в переводе с греческого языка - коллективное винопитие (у нас принято
пить кое-что покрепче, после этого некоторая часть технического спирта
обменивается на спирт медицинский. Для вредных бактерий такая замена возможна, а
для комиссий всяких - необходима).
Что комиссия искала, не знали и не очень хотели: им сказали, что будет две
группы и они будут ходить и смотреть как надо было бы оборудовать позиции в
войсках. Одна группа из слушателей курсов повышения квалификации во главе с
подполковником, другая - начальствующий состав: сплошь полковники и генералы.
Полковников и генералов можно удивить тем, что нигде больше не увидишь, и давно
тлевшая мысль вспыхнула ярким пламенем: "необходимо показать полуавтоматический
съем РЛС с кургана и помещение ее целиком в укрытие". Укрытие для этого имелось,
но было оно внизу под курганом. Готовились к съему РЛС уже давно. Потому одну из
них сняли с автомобильных колес, поставили на железнодорожные и уложили рельсы с
вершины холма прямо в убежище, вернее укрытие. Достали лебедку, которая
позволяла медленно и равномерно спускать в укрытие или подымать на холм.
Солдаты научились быстро разбирать и укладывать антенное полотно и фидеры,
вдвое, почти перекрывая нормативы. Осталось только одно: автоматически открыть,
а затем закрыть массивные ворота укрытия. Для этого нужен был рычажно-поворотный
механизм. Таковой имелся почти у каждого завода на проходной. Наличие спирта,
казалось, не составляло труда его достать. Вот только неувязка была - на тех
предприятиях с которыми уже была установлена "бартерная связь", механизмы эти
имели недостаточную мощность, чтобы двигать ядовито-зеленые военные ворота.
Возникшая сложность с открыванием ворот усугублялась тем, что группы осмотра
пойдут буквально через день. Вначале возникла идея задержать группы у огневой
позиции ЗПУ-2, расположенной по ходу осмотра. Выдать на позицию дополнительное
количество боеприпасов и держать там пока каждый не отстреляется. Но держать
группы осмотра на одной позиции ЗПУ-2 до "симпозиума", даже с предоставлением
возможности каждому пострелять, выглядело бы неуместно. Партийное руководство,
как всегда, нашло выход из создавшегося щекотливого положения. Замполит
подразделения, уже м-р Карбач, предложил демонстрировать принципиальную
возможность укрытия РЛС путем снятия ее с холма и помещения в укрытие, а не
работу поворотно-рычажного механизма. Ворота должны были перед спуском с холма
РЛС незаметно открыть солдаты.
Для точной имитации работы автоматики нельзя было допустить рассогласования во
времени между командой и ее исполнением. Для этого в укрытии и ворота солдаты
должны начать медленно открывать после того, как в укрытии загорится лампочка -
назовем ее сигнальной. Она соединена с кнопкой на аккуратном ящике, имитирующем
пульт управления.
Репетировали раза три в день, предшествующий показу - все шло хорошо; командир
батальона делая страшно умное лицо, отдавал команду: "РЛС в укрытие". Из укрытия
выбегал расчет и в точно установленные сроки с некоторым опережением снимал
антенное полотно и фидеры.
После этого, командир не меняя выражения лица, даже пытаясь придать ему еще
более умное выражение торжественно и даже демонстративно, нажимал кнопку на
"сияющем от счастья" ящике (как ни как - "пульт управления") и в укрытии
загоралась лампочка. Солдаты дружно и аккуратно имитировали работу
поворотно-рычажного механизма, ворота открывались, срабатывала лебедка, кабина
РЛС торжественно спускалась с холма в укрытие по рельсовому пути, согласно
закону Ньютона.
Кому-то из руководства академии, контролировавшему подготовку к показу не
понравилось лицо командира батальона (очевидно, не сумел его сделать) и решили
командира заменить преподавателем академии - просто по-военному. Пока
репетировали, все было хорошо, даже с преподавателем вместо командира. Казалось,
все должно было быть по-военному. Прошла первой группа слушателей академических
курсов - все были в восторге и имитации не заметили.
Каким-то образом в группу генералов и полковников затесался майор (потом
говорили он командир даже соединения и у себя зимой носит уже полковничью
папаху).
Он-то и заметил под нижним срезом ворот после торжественного нажатия кнопки...
нет не пробивающийся свет сигнальной лампочки, а солдатские сапоги, которые явно
топтались в такт с открывающимися воротами.
Хитрость была раскрыта. Майор, по-военному, вспомнил свой путь в должность и
шуметь не стал, просто подошел к стоящему невдалеке командиру полка обеспечения
и посоветовал: "В этом случае сапоги солдатам лучше было бы не начищать".
Генералы и полковники солдатские сапоги под нижним обрезом ворот не заметили -
им было не до того. На свободном пространстве уже разворачивали большую палатку
в которую совсем другие солдаты носили столы, табуреты и ящики с подъехавшего
грузовичка. Там шла явная подготовка к симпозиуму, и это было значительно
интересней, чем спуск РЛС в укрытие. Сугубо по-военному.