Глава тринадцатая. Фронт
    К моменту нашего прибытия на Западный фронт, советские войска, ликвидировав непосредственную угрозу Москве, значительно продвинулись на Запад, выйдя на линию Орешки - Старица - Малоярославец - Калуга - Мосальск - Сухиничи - Белев - Мценск. Выходом на эту линию закончился первый этап контрнаступления на
ших войск под Москвой, и была ликвидирована угроза Туле. Войскам фронта предстояло продолжать наступление, и мне было предложено направиться в гвардейские минометные части, действующие в составе 43-й, 49-й и 50-й армий. Перед ними была поставлена задача нанести удар на Юхнов, разгромить Юхново-Кондровскую группировку противника и развивать удар на Вязьму.
    Бывая на наблюдательных пунктах и огневых позициях отдельных дивизионов и полков минометных частей, я убедился, сколь эффективно действовали гвардейцы в бою, какой громадный ущерб они наносили атакующим пехоте и танкам противника. Разговаривая с командирами стрелковых дивизий и полков, я убедился, каким огромным авторитетом и любовью пользовались гвардейские минометные части у пехоты. Такие же отзывы о действии гвардейцев я слышал от командующего 49-й армией, генерала И.Г. Захаркина, который хорошо меня знал до войны. Будучи первым заместителем, командующего войсками Московского военного округа он часто бывал в 1-м МАУ. Встреча с генералом Захаркиным произошла во время рекогносцировки в районе Юхнова и перед тем, как выйти на наблюдательный пункт одного из стрелковых полков генерал решил послушать доклад командира дивизии о предстоящем наступлении. Для этого мы расположились в избе ближайшей к переднему краю фронта деревни. В этот самый момент сюда и налетела группа "мессершмитов". На малой высоте они обстреляли из крупнокалиберных пулеметов нашу избу. В результате стена была пробита в шести местах!
    Когда начался обстрел, генералу Захаркину было предложено уйти за печь, которая располагалась посреди избы, но он оставался у стола, на котором лежала карта. Когда самолеты улетели, то присутствующий при этом член Военного Совета армии стал упрекать своего командующего, мол, почему себя не бережет?
    - На войне трудно себя уберечь! - спокойно заметил генерал.
    Скажу откровенно, поведение генерала мне понравилось, потому, что его хладнокровие вселяло бесстрашие во всех присутствующих.
    Заслушав доклад командира дивизии, все мы во главе с командармом направились на наблюдательный пункт. По пути мы еще дважды подвергались обстрелу минометов противника, и тут я еще раз убедился в бесстрашии генерала, который, не обращая внимания на рвавшиеся рядом мины, внешне совершенно спокойно продолжал идти, не нагибая даже головы. Это был смелый и высокого долга командир. Кстати, и погиб он уже после войны - в автомобильной катастрофе.
    Очень высокую оценку боевым действиям гвардейских минометных частей дали также командующий артиллерией 43-й армии, генерал И.С. Фомин и командующий артиллерией 50-й армии, генерал Леселидзе. Правда, оба они сетовали на недостаток боеприпасов, которые приходилось экономить, расходуя очень бережно.
Нет, не забыть мне пребывание в отдельном гвардейском минометном дивизионе, которым в то время командовал майор Богдан! Дивизион сражался в составе 50-й армии под Тулой и своими умелыми действиями нанес значительный урон гитлеровской пехоте и танкам, рвавшимся к городу русских оружейников. Бойцы и командиры этого дивизиона рассказывали, в какой сложной обстановке им пришлось действовать под Тулой и что успешные действия дивизиона обеспечивались, благодаря тесному взаимодействию с пехотой и танками.
    В целом дивизион произвел на меня очень хорошее впечатление и особенно его командир майор Богдан. Он в дальнейшем был выдвинут по службе и пройдя должности командира полка и бригады, был назначен командиром 2-й гвардейской минометной дивизии, которая, будучи в моем подчинении, воевала в составе войск 1-го Прибалтийского фронта.
    Из дивизиона майора Богдана меня срочно вызвали в Москву к командующему гвардейскими минометными частями, генералу В.В. Аборенкову.
    Прибыв в штаб, я был принят командующим и членами Военного Совета ГМЧ, генералами П.А. Дегтяревым и Л.М. Гайдуковым. Выслушав мой короткий доклад о боевых действиях минометных частей Западного фронта, мне приказали немедленно приступить к формированию оперативной группы гвардейских минометных частей Ставки Верховного Главнокомандования при Северо-Западном фронте. Еще в первые дни войны я стремился попасть на фронт, но, будучи начальником училища и одновременно начальником формирования ГМЧ, в ответ на все мои просьбы я все время получал отказ. Ведь созданию гвардейских минометных частей со стороны Государственного Комитета Обороны уделялось особое внимание. И вот теперь, начиная с первой батареи капитана Флерова, у меня был богатый опыт. Приказ направляться на Северо-Западный фронт я принял с большим удовлетворением. Тут же командующий сообщил мне, какие гвардейские минометные части имеются в составе фронта и какие будут дополнительно туда направлены. Кроме того мне было сказано, что наши войска окружили в районе Демянска крупную немецкую группировку и Ставка Верховного Главнокомандования решила приступить к её уничтожению.
На формирование оперативной группы ГМЧ Северо-Западного фронта были отведены всего лишь одни сутки, за это время нужно было укомплектовать группу личным составом, вооружением и автотранспортом.
Значительно облегчил эту мою работу назначенный в качестве члена Военного Совета группы полковой комиссар Должиков, которого я хорошо знал по совместной работе в 1-м МКАУ, где он до Финской войны возглавлял цикл истории. В войне с белофиннами тов. Должиков был начальником политотдела одной из дивизий, а в начале Великой Отечественной войны и до назначения на должность члена Военного Совета группы воевал на Северо-Западном фронте в должности начальника политотдела армии.
Встрече с Гавриилом Степановичем я был рад, так как он довольно подробно информировал меня об обстановке на фронте и тех условиях, в которых предстоит действовать гвардейским минометным частям. Начальником штаба был назначен полковник Гаврилов, который уже имел опыт командования ГМЧ. На должности начальников оперативного и разведывательного отделов штаба группы я предложил назначить прибывших со мною из училища товарищей Майорова и Клячкина, остальные должности были заполнены офицерами, прибывшими в мое распоряжение из отдела кадров ГМЧ.
    В назначенное время оперативная группа была сформирована и выехала из Москвы в район Валдая, где размещался командный пункт Северо-Западного фронта.
    Генерал Аборенков рекомендовал мне по прибытии на фронт прежде всего явиться к представителю Ставки Верховного Главнокомандования Н.А. Булганину (22). Но получилось так, что встретивший меня комендант штаба фронта, полковник Ивашкин, показав, где разместиться штабу оперативной группы, доложил мне: "Товарищ Бажанов, вас ждет начальник штаба фронта, генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин"(23).
    Меня встретил генерал небольшого роста, довольно плотного телосложения, но очень подвижный, с приятным и располагающим лицом. Тепло, поздоровавшись со мной, Николай Федорович сказал, что он очень рад прибытию оперативной группы и довольно подробно ориентировал меня о положении на фронте.
    В январе 1942 года, в результате успешного контрнаступления советских войск под Москвой, Тихвином и Ростовом, Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение начать общее наступление на широком фронте от Ленинграда до Крыма. Была поставлена задача: до весны 1942 года силами Ленинградского, Волховского и правого крыла Северо-Западного фронта разгромить немецко-фашистскую группу армий "Север" и деблокировать Ленинград.
    Калининский, Западный и Брянский фронты при поддержке левого крыла Северо-Западного фронта должны были окружить и уничтожить главные силы группы армий "Центр". Таким образом, войскам Северо-Западного фронта пришлось участвовать одновременно в двух операциях, проводимых на двух стратегических направлениях - Северо-Западном и Западном, причем действовать пришлось по расходящимся направлениям.
    В результате этой операции войска Северо-Западного фронта, нанеся значительный урон противнику, к концу февраля 1942 года вышли на рубеж оз. Ильмень- восточная окраина Старой Руссы и далее к югу вплоть до Холма.
Одновременно войска фронта достигли очень важной цели. Впервые в ходе второй мировой войны была полностью окружена довольно крупная группировка немецко-фашистских войск. В окружении оказались войска 2-го и значительная часть сил 10-го армейского корпусов 16-й немецкой армии (12,30,32,123,290-я пехотные дивизии, моторизованная дивизия СС "Мертвая голова" и несколько отдельных частей и подразделений со средствами усиления). Общая численность окруженных войск в районе Демянска(24) составляла 70 тыс. солдат и офицеров. Удаление внутреннего фронта от внешнего достигло 40 км. Это был для того периода большой, не только военный, но и политический успех.
    - В этой обстановке, - сказал генерал Н.Ф. Ватутин, - главной задачей гвардейских минометных частей является взаимодействие с пехотой и танками, уничтожение окруженных войск противника в районе Демянска и, кроме того, обеспечение наступательных действий войск фронта по овладению Старой Руссой.
    Я же в свою очередь доложил генералу Ватутину о времени прибытия и местах разгрузки гвардейских минометных частей и о количестве боеприпасов, которые будут поданы фронту.
    Прощаясь со мной, Николай Федорович просил меня почаще информировать его о действиях гвардейских минометных частей и рекомендовал мне зайти к начальнику оперативного управления фронта, генералу П.И. Иголкину.
    Петр Иванович принял меня весьма любезно и детально ознакомил с группировкой противника и наших войск, особенно подробно он проинформировал меня о дислокации гвардейских минометных частей, при этом сетуя на недостаточное количество у них боеприпасов. Здесь же я уточнил свою карту, полученную в штабе ГМЧ в Москве, и, уже довольно прилично владея обстановкой, направился к представителю Ставки Верховного Главнокомандования Н.А. Булганину.
    Крестьянская изба, в которой размещался представитель Ставки, была тщательно вымыта, и во всем её убранстве был образцовый порядок. Встретил меня бригадный комиссар, который был для поручений у Булганина. Он предложил мне присесть, а сам пошел во вторую половину избы докладывать о моем прибытии и, быстро возвратившись, пригласил пройти в комнату Булганина.
    Николай Александрович, поздоровавшись, отметил, что это по его ходатайству перед товарищем Сталиным была сформирована оперативная группа гвардейских минометных частей при Северо-Западном фронте.
    -А знаете ли вы генерала Ниловского(25)? - это первое, что он спросил у меня.
    Я ответил, что не только знаю, а прибыл на Северо-Западный фронт с Западного фронта, где довольно подробно ознакомился с боевыми действиями ГМЧ. Ответом Николай Александрович остался доволен.
    Дело в том, что в период битвы за Москву Н.А.Булганин был членом Военного Совета фронта. И теперь, беседуя со мной, он дал высокую оценку действиям оперативной группы ГМЧ Западного фронта., в частности, отметил, что С.Ф. Ниловский сумел написать инструкцию по боевому применению ГМЧ и также оценил ее высоко, учитывая, что в настоящее время никаких официальных наставлений по боевому применению гвардейских минометных частей еще не издано. Раскрыв оперативную карту, Булганин стал излагать обстановку на фронте. При этом я обратил внимание, что на его карте особенно рельефно показана группировка ГМЧ, что свидетельствовало о том, что он уделял особое внимание боевому использованию каждого полка и отдельного дивизиона гвардейцев.
    - Сейчас идет наступление группы войск фронта под условным наименованием "Москва" в районе Лычково, - продолжал излагать обстановку на фронте Николай Александрович. - И, учитывая, что эту группу поддерживают гвардейские минометные части, вам, товарищ Бажанов, целесообразно немедленно отправиться под Лычково и на месте организовать оптимальное использование этих частей в данной наступательной операции.
    От Булганина я направился к командующему фронтом, генералу П.А. Курочкину, чтобы доложить о своем прибытии, но ни его, ни члена Военного Совета фронта, корпусного комиссара В.Н. Богаткина не застал, так как они находились в войсках.
    Проверив размещение своего штаба и отдав распоряжение его начальнику, полковнику Гаврилову об организации связи с гвардейскими минометными частями фронта я выехал в район Лычково.
    На наблюдательный пункт командира группы "Москва", полковника М.С.Назарова я приехал, когда уже наступила глубокая ночь. Ознакомившись с обстановкой, я убедился, что проведенное накануне наступление успеха не имело, прорвать оборону противника не удалось и войска группы понесли значительные потери.
Противник на этом участке сумел создать глубоко эшелонированную оборону, для разрушения которой требовалось значительное количество артиллерии. Она должна была прицельным огнем подавить и уничтожить огневые точки и батареи противника, а также обеспечить огнем сопровождение пехоты и танков. Но для выполнения этих задач артиллерии оказалось недостаточно. Залпы же "PC", учитывая, что противник успел создать систему дзотов (деревянно-земляных огневых точек), связав их системой траншей, оказались недостаточно эффективными. Кроме того, на неуспех повлияло и недостаточное количество боеприпасов. Их не хватало как в ствольной артиллерии, так и в гвардейских минометных частях.
    Николай Александрович Булганин дал мне указания о том, чтобы я ежедневно докладывал ему по телефону об обстановке и действиях гвардейских минометных частей под Лычково.
    При очередном докладе тов. Булганину об обстановке я получил разрешение убыть в войска, которые, блокировав Старую Руссу, возобновили наступление в южном направлении. Задача была поставлена так - перерезать железную дорогу и в дальнейшем наступать на Рамушево с целью создания выгодных условий для полного окружения Демянской группировки.
    Должен сказать, что к началу февраля 1942 года оперативное положение Северо-Западного фронта было очень противоречивым. С одной стороны войска фронта, создав внешний фронт, который проходил от оз. Ильмень, восточнее Старой Руссы и далее к югу, вплоть до Холма, одновременно окружили Демянскую группировку противника. Таким образом намечался крупный успех.
    Но с другой стороны Северо-Западному фронту явно недоставало сил для одновременного решения задач на внешнем и внутреннем фронтах. В связи с этим возникала дилемма: или бросить все силы на создание надежного внутреннего фронта окружения, но тогда оставаться под постоянным риском ударов противника извне, или же усиливать внешний фронт, но тогда ежечасно тревожиться насчет возможного прорыва окруженных войск противника из района Демянска на запад.
    Кроме того, нужно сказать, что командование фронта, да, пожалуй, и Ставки Верховного Главнокомандования считало, что достаточно окружить противника и он, отрезанный от путей снабжения, обязательно капитулирует.
В связи с этим главной задачей фронта Ставка считала не уничтожение демянской группировки, а удар значительными силами на Запад, в тыл главным силам группы армий "Север". Такое намерение вытекало из общего положения дел на северном участке советско-германского фронта и особенно из необходимости взломать блокаду Ленинграда.
    Однако мнение о том, что достаточно только окружить противника, в результате чего он капитулирует, оказалось явно ошибочным! Особенно в условиях, когда у наступающего недостаточно сил и, в частности, резервов. Необходимо отметить, что на этот период фронт располагал всего лишь 110 исправными самолетами. Действия войск затруднялись условиями местности и плохим состоянием дорог. Подвоз боеприпасов и продовольствия осуществлялся с большим трудом.
    Противник, сосредоточив против нас свою авиацию с Волховского, Ленинградского и частью с Калининского направлений, захватил господство в воздухе и крайне затруднил действия наших войск.
    Вот почему прорвать оборону противника в районе Старой Руссы и развить наступление на запад не удалось. Гвардейские минометные части, действующие под Старой Руссой, также были плохо обеспечены боеприпасами, а имевшийся небольшой их запас приберегался для отражения возможных контратак противника.
    В связи с создавшейся обстановкой под Старой Руссой Военный Совет Северо-Западного фронта предложил Ставке Верховного Главнокомандования перейти на внешнем фронте к жесткой обороне, а основные усилия сосредоточить на уничтожении окруженной Демянской группировки, с чем Ставка согласилась. Но к началу наших действий по разгрому Демянской группировки, противник сумел создать на всем фронте прочную глубоко эшелонированную оборону и, кроме того, умудрился пополнить окруженные войска живой силой, боеприпасами и продовольствием. Для этой цели немецкое командование сосредоточило на ближайших к Старой Руссе аэродромах 337 транспортных самолетов, которые ежесуточно перевозили окруженным до 265 т. различных грузов.
    Отсутствие же у нас достаточного количества истребительной авиации и зенитной артиллерии позволило противнику эти воздушные перевозки осуществлять почти безнаказанно. Не раз приходилось наблюдать, как транспортные самолеты противника сомкнутым строем, на малой высоте шли к Демянску. Все это вынуждало наши войска искать средства для борьбы с самолетами противника. Ружейно-пулеметный огонь был малоэффективным, в связи с этим в частях стали приспосабливать для уничтожения вражеских самолетов 76- мм полевые пушки.
    Вспоминая этот период, бывший командир батареи 84-го артполка 65-й стрелковой дивизии 11-й армии П.И. Кудинов рассказывал, как ночью на курган втащили 76-миллиметровое орудие. Его установили так, что станины оказались намного ниже колес. Ствол получил довольно большой угол возвышения. Под колеса поставили деревянный круг для более легкого поворота орудия в любом направлении. Под сошники подготовили круговой желоб из деревянных брусьев, но так, чтобы орудие могло поворачиваться в разные стороны.. Вскоре позиция была оборудована.
    На север летели тяжело груженые двухмоторные Ю-88. Они шли на небольшой высоте, беспечно, без сопровождения истребителей. По команде Кудинова наводчик установил нужный прицел и навел орудие. Установщик поставил трубку. Заряжающий дослал снаряд. Вздрогнуло орудие, лопнула в воздухе первая шрапнель. Белый клубок разрыва вспыхнул позади немецкого самолета. Наводчик взял небольшое упреждение. Вторая шрапнель разорвалась ближе, третья в ровном строю "юнкерсов" тоже не изменила ни курса, ни высоты. А на огневой позиции кипела работа. Артиллеристы, работая станинами и механизмами, поворачивали орудие в сторону уходившей цели. И вот шрапнель разорвалась над ведущим "юнкерсом". Казалось, ему ничего не сделалось. Он только изменил курс. Но вдруг машина как-то неестественно нырнула, штопором пошла вниз и врезалась в землю. Потеряв ведущего, вражеские бомбардировщики стали спешно набирать высоту. Строй распался, летчики наобум сбросили бомбы, и ушли за линию фронта.
    Этот опыт быстро был освоен во многих артиллерийских полках фронта и самодельные зенитные средства заставили фашистов уходить вверх. Из-за этого точность бомбардировок была низкая, но считать эти средства надежными в борьбе с авиацией противника мы не могли, фронту требовались истребительная авиация и зенитная артиллерия.
    Для усиления Демянской группировки Ставка Гитлера решила с помощью транспортной авиации перебросить в район Демянска не только средства снабжения, но и подкрепление. Первоначально шесть отдельных пехотных батальонов и Норвежский легион (1100 человек).
    О том, какое значение Гитлер предавал Демяненой группировке, свидетельствует и тот факт, что в число срочно перебрасываемых сюда по воздуху войск он включил и батальон своей личной охраны (так называемый 1-й батальон "Лейбштандарт").
    Одновременно противник усиливал свою группировку и на внешнем фронте. По данным нашей разведки в район Старой Руссы стали прибывать свежие дивизии, часть из которых перебрасывалась из Франции.
 

на главную      Далее по книге    В начало книги   Фотографии из книги       еще история