Глава восьмая. АККУКС. Яков Джугашвили
        В 1937 году меня дважды вызывали в Главное управление кадров по поводу перевода в Генштаб, и каждый раз я от этого предложения отказывался, поскольку, следуя по вызову в Москву, льстил себя надеждой, что вызов связан с отправкой меня в Испанию. Но каждый раз возвращался с разочарованием. Состоялся и третий вызов в этом же 1937 году к начальнику ГУК, армейскому комиссару Булину, но как только я представился ему (а было это в половине второго ночи!), он, не задав мне ни одного вопроса, расписался в моем личном деле и разрешил отправляться в полк.
        Почти весь 1937 год я с большим увлечением продолжал командовать дивизионом. Знакомство с Роговским(10) и Малиновским(11).
Совершенно неожиданно в конце 1937 года пришел приказ наркома обороны о назначении меня на должность преподавателя в АККУКС (Артиллерийские Краснознаменные курсы усовершенствования командного состава артиллерии).
        Скажу откровенно, что идти на преподавательскую работу мне не хотелось, так как свою служебную перспективу я видел только в строю и на командной должности, но приказ для военного человека - закон. Начальнику курсов, комбригу Ивану Павловичу Сергееву, я откровенно высказал свое неудовлетворение назначением на преподавательскую работу. Тот в свою очередь стал мне разъяснять, как важно для подготовки артиллерийских кадров комплектовать АККУКС выпускниками Артиллерийской академии им. Дзержинского, ведь в то время большинство преподавателей курсов были пожилыми людьми и, как правило, бывшими офицерами царской армии.
        Разумеется, эти доводы были очень убедительными и я понял, что мне нужно браться за работу.
Пошел я представляться также и старшему батальонному комиссару Александру Георгиевичу Русских, с которым у меня произошел непринужденный разговор. Александр Георгиевич в подтверждение того, что АККУКС должен пополняться выпускниками артакадемии, т.е. людьми новой формации и в первую очередь коммунистами, рассказал мне довольно комичную историю, которая произошла в АККУКСе в период присвоения командно-начальствующему составу РККА офицерских званий.
        Было это в 1935 году. Одному из преподавателей курсов, кстати, бывшему полковнику царской армии было присвоено воинское звание полковник, и вот в разговоре с группой преподавателей он заметил:
        - Ну вот, звание полковника мне в конце концов вернули, а вот если бы мне вернули и мое имение в Курской губернии, то было бы совсем хорошо!
        Рассказывая мне об этом, Александр Георгиевич как бы лишний раз подтвердил целесообразность пополнения преподавательского состава курсов молодыми советскими специалистами. В конце концов, общими усилиями меня убедили в том, что я должен стать преподавателем.
        Первым делом я попросил разрешения у начальника цикла посетить ряд занятий, проводимых наиболее опытными преподавателями. Особенно мне понравились занятия полковника Ивана Тимофеевича Карбасникова, владевшего не только глубокими знаниями, но и отличной методикой преподавания. Много лет прошло после встречи с Иваном Тимофеевичем, много лет я работал в военных учебных заведениях, но таких педагогов встречал нечасто. Сильным его качеством было прежде всего отличное знание людей в учебном отделении и индивидуальный подход к каждому слушателю. Не было случая, чтобы кто-то из группы Ивана Тимофеевича не усвоил курс. Очень часто можно было видеть по вечерам, как Иван Тимофеевич в классе или на миниатюр-полигоне работает с одним или двумя слушателями и, конечно, индивидуальная работа давала свои результаты.
Должен сказать, что среди преподавателей АККУКСа были такие видные теоретики-артиллеристы как Дьяконов, Фигнер, Валуйский, Ченгери и другие. Все они были авторами учебных пособий, уставов и наставлений по теории артиллерийской стрельбы.
        В то время при АККУКСе существовал еще и артиллерийский комитет, назначение которого заключалось в составлении правил стрельбы, объяснительных записок к ним, таблиц стрельбы и другой служебной литературы.
        Помню, что все наставления по действиям артиллерии в горах отрабатывал большой знаток этого дела тов. Ченгери. В годы Великой Отечественной войны он командовал артиллерией армии на Кавказе и как мне рассказывали воевал хорошо, получил звание генерала.
        Вспоминается также преподаватель тактики Петр Иванович Гвоздев, читавший свой предмет просто блестяще, по окончании лекции ему аплодировали.
        Таким образом мне, молодому преподавателю, было у кого учиться.
        Недели через две мне определили учебную группу в отделении командиров дивизионов, в которой я и начал свою преподавательскую деятельность. На подготовку к занятиям уходило очень много времени, и, откровенно скажу, были дни, когда на занятия шел, не поспав даже часа, но постепенно вошел в режим и мне даже стало нравиться преподавать.
        Наибольшее удовлетворение от своей работы я ощутил, когда слушатели по окончании курсов благодарили меня за то, что я так старательно и доходчиво их учил. Особенно дороги были мне слова благодарности от тех, кто поначалу отставал, но с моей помощью освоил курс и уезжал в свой полк хорошо подготовленным не только теоретически, но и практически.
        В конце лета 1938 года в АККУКС прибыл начальник артиллерии РККА Николай Николаевич Воронов(12), которому мы непосредственно подчинялись. Побывав на теоретических занятиях, он отправился на полигон, где в это время я со своей учебной группой проводил плановые боевые стрельбы.
        Николай Николаевич Воронов в сопровождении начальника АККУКСа комбрига И.П. Сергеева прибыл на мой наблюдательный пункт и наблюдал за ходом стрельб. Проведя на НП пару часов, Николай Николаевич, не сделав никаких замечаний, уехал. Закончив стрельбы к вечеру, я с группой слушателей возвращался с полигона в лагерь, где меня уже разыскивали. Встретивший меня начальник политотдела Шаров сообщил мне, что я должен немедленно прибыть в кабинет начальника АККУКСа. Там за столом уже сидели Н.Н. Воронов., И.П Сергеев, А. Г. Русских и Лебедев - заместитель начальника артиллерии РККА.
        Откровенно говоря, я полагал, что со мной будет разговор о прошедших боевых стрельбах, тем более, что Николай Николаевич убыл с НП, так ничего и не сказав. Каково же было мое удивление, когда Н.Н. Воронов без обиняков спросил меня:
        -Товарищ Бажанов, как вы смотрите на то, что мы назначим вас начальником учебного отдела курсов?
        От неожиданности я поначалу немного растерялся. Достаточно ли у меня опыта? Справлюсь ли я?
        - Ничего, мы Вам поможем, - словно угадал ход моих мыслей Николай Николаевич и объявил, что я назначен начальником учебного отдела и заместителем начальника АККУКС.
        Работы оказалось много, учитывая, что начальник АККУКСа являлся и начальником лагерного сбора. К тому же начальника курсов, комбрига Сергеева часто вызывали в Москву, где он задерживался на 4-5 дней, и мне в его отсутствие приходилось решать все насущные вопросы. В августе 1938 года комбриг Сергеев был назначен народным комиссаром боеприпасов, а мне было предложено вступить в командование АККУКСом.
Конец лета и осень 1938 года характерны большим количеством специальных опытных учений и боевых стрельб, которые проводил на базе АККУКСа начальник артиллерии РККА.
        Но самым запоминающимся событием того периода была работа Государственной комиссии по приемке на вооружение 76-мм дивизионной пушки «Л-12» генерального конструктора завода имени Кирова (бывшего Путиловского) И.Маханова. Как с гордостью говорили заводчане: "Наша пушка без единой заклепки"! - она имела полностью сварной лафет. Станины у этой пушки были раздвижные и, кроме того, при приведении орудия в боевое положение выдвигался специальный поддон, с помощью которого орудие можно было разворачивать на 360°.
        В комиссию по приемке (войсковым испытаниям) этой пушки входили комкор Н.Н. Воронов, комдив М.В. Захаров, конструктор артиллерийских систем Н.И. Иванов и др. Комиссию возглавлял в то время маршал Советского Союза Г. Н. Кулик.
        Программа войсковых испытаний была очень насыщенной и предусматривала очень большие перегрузки на материальную часть, как на маршах по бездорожью, так и в стрельбе с расходом большого количества снарядов.
Помню, на последнем этапе испытаний на выносливость при стрельбе, система не выдержала и пушка Л-12 на вооружение принята не была.
        В 1940 году на Алабинском полигоне под Москвой конструктор И.Маханов демонстрировал на смотре артиллерийской техники свою 203-мм гаубицу, которая получила высокую оценку, но на вооружение также не пошла, по причинам мне неизвестным.
        Осенью 1938 года я был вызван в Москву к Н.Н. Воронову для доклада. Рассмотрев новые учебные планы и программы, Николай Николаевич их утвердил, а мне предложил пройти к комиссару Главного артиллерийского управления (ГАУ) комбригу Савченко.
        -Неужели меня ждет назначение в войска, - удовлетворенно думал я, направляясь в кабинет комбрига.
        -Товарищ Бажанов, - Савченко встал из-за стола, протягивая мне руку. - Ну, давайте, рассказывайте подробнее, как обстоят у вас дела.
        Стало понятно, что комбриг специально затягивает разговор, чтобы составить собственное мнение обо мне. Уж не знаю, какое я произвел на него впечатление, но вскоре Савченко приступил непосредственно к главному вопросу:
        - Товарищ Сталин решил своему старшему сыну Якову Иосифовичу Джугашвили дать артиллерийское образование. Однако перед поступлением в артиллерийскую академию им. Дзержинского решено направить его в АККУКС для предварительной подготовки. Вместе с товарищем Джугашвили вам следует направиться из Москвы в Лугу...
        На следующий день в назначенный час на вокзале я встретился с Яковом Иосифовичем. Это был молодой человек одетый в отлично подогнанную красноармейскую форму (с артиллерийскими петлицами), подтянутый, с хорошей военной выправкой. В его поведении сразу же обращали на себя внимание исключительная вежливость и подчеркнутая скромность, что оставляло очень приятное впечатление. Таким он и оставался на протяжении всего периода занятий в АККУКСе. На Лужском артполигоне для Якова Джугашвили была составлена специальная программа. Кроме теоретических занятий, она предусматривала большое количество артиллерийских стрельб, на основе которых тов. Джугашвили должен был пройти практику, начиная от орудийного наводчика до командира батареи.
        Должен сказать, что к занятиям он относился весьма старательно и с большим желанием.
        Знаю, что в 1938 году Яков Иосифович был зачислен на командный факультет артиллерийской академии и в мае 1941 года после выпуска из академии назначен на должность командира батареи в артиллерийский полк одной из механизированных дивизий(14).
        Мне также было известно, что Яков Джугашвили с первых дней войны ушел на фронт, будучи раненым, попал в плен(15). О его достойном поведении в плену мне рассказывал бывший командующий 5-й армии М.И. Потапов, который находился вместе с ним в немецком концлагере. Мне известно также от М.И. Потапова, что в 1943г. Я.И. Джугашвили был немцами расстрелян (16)

на главную      Далее по книге    В начало книги   Фотографии из книги       еще история