Глава шестая. Здравствуй, служба!
        После торжественного выпускного парада на Софиевской площади в Киеве, осенью 1926 года я прибыл для прохождения службы на должность командира взвода артиллерийской батареи 48-го дважды Краснознаменного стрелкового полка 16-й дивизии имени Киквидзе в Старую Руссу. Представился командиру полка Кузьме Петровичу Подласу(1). У нас состоялся очень приятный разговор, Кузьма Петрович подробно интересовался моей специальной подготовкой и настоятельно рекомендовал на практике изучить вопросы взаимодействия со стрелковыми подразделениями. Одновременно со мной в полк прибыл выпускник 1-й Ленинградской артшколы им. Красного Октября Михаил Васильевич Лебедев, с которым мы подружились.
        Наш полк и вся дивизия к тому времени были переведены на территориальную систему, а это означало, что каждая часть была укомплектована примерно на 25%, а остальной рядовой и офицерский состав, будучи приписанным к части и подразделению, работали на промышленных и сельхозпредприятиях, в различных учреждениях.
        Ежегодно проводились трехмесячные сборы с переменным составом, и в этот период все наши роты, батареи, полки и дивизия в целом были укомплектованы по штатам военного времени, В межоборонный период командный состав был приписан к волостям и большим деревням, где они проводили по специальному плану занятия с переменным командным составом и младшими командирами.
        Естественно, в условиях территориальной системы говорить о постоянной боевой готовности подразделений и частей не приходилось, но за пару суток полк можно было укомплектовать людьми и лошадьми, которые также были приписаны к подразделениям, и он становился способным выполнять боевую задачу .Уже в начале 1927 года вместо отдельной артиллерийской батареи в полку был введен в штат артиллерийский дивизион двухбатарейного состава. На должность командира дивизиона из 16-го артполка, который дислоцировался в селе Медведь Новгородской губернии, прибыл Павел Александрович Андреев, человек большой культуры и обаяния. Участник империалистической и Гражданской войн, опытнейший артиллерист, Павел Александрович в самый короткий срок среди всего личного состава дивизиона завоевал высокий авторитет. Служить под его руководством было приятно и интересно. К сожалению, в 30-е годы он заболел туберкулезом, был демобилизован и вскоре умер.
        Под стать командиру был и политрук дивизиона Антон Иванович Веригин, хорошо подготовленный политработник, своей простотой и душевностью он располагал к себе красноармейцев и командиров. Окончив Артиллерийскую академию им. Дзержинского (факультет стрелкового оружия), он потом остался преподавать в академии, в дальнейшем был начальником учебной части факультета, а затем и академии. В 60-х годах был по болезни уволен в отставку и через некоторое время умер. Это был преданный коммунист и большой труженик
Заместителем командира дивизиона был Ян Юрьевич Дауглис, латыш по национальности, активный участник Гражданской войны, в высшей степени требовательный к себе командир и хороший товарищ. Мы, молодые командиры, очень любили Яна Юрьевича, посмеиваясь за глаза над его своеобразным акцентом. Помню, как он, обратившись к идущим по расположению лагеря двум красноармейцам, спросил: "Куда пошли эти два люда", - и ему младший командир ответил, мол, следуют на кухню. Хождением во время занятий, Дауглис с раздражением проворчал: «На кукню, на кукню...». У меня о Яне Юрьевиче осталось очень приятное воспоминание. Слыхал от товарищей, что в конце 30-х годов Ян Юрьевич командовал артиллерией пограничных войск, а о дальнейшей судьбе его не знаю.
        Позже в дивизион на должности командиров батарей прибыли окончившие школу им. Каменева товарищи Елагин и Павленко, оба хорошо подготовленные артиллеристы и я знаю, что они достойно воевали на фронтах Великой Отечественной войны.
        С большим удовольствием вспоминаю наших замечательных сверхсрочников, товарищей Семенова и Масягина. Это были старшины батарей, которые блестяще справлялись со своими обязанностями, и как требовательные и заботливые командиры пользовались непререкаемым авторитетом у красноармейцев и большим уважением у всего командного состава.
        Мы все жили дружной командирской семьей. Достаточно сказать, что довольно часто в выходные дни мы собирались друг у друга с семьями, где вместе обедали, а вечером всей компанией отправлялись в городской кинотеатр, и душой всего нашего коллектива был наш командир Павел Александрович Андреев. Ежегодно, выезжая на боевые стрельбы на Красно-Стружский полигон, наш дивизион отличался от других лучшей организованностью, а главное спаянностью командного состава.
        В лагере по вечерам весь комсостав нашего дивизиона собирался в домике командира на ужин, который мы организовывали по очереди и почти каждый раз к нам приходил в гости командир паркового дивизиона 16-го артполка Степан Семенович Юшков. Участник первой мировой войны и один из старых киквидзевцев уж очень интересно рассказывал о боевых действиях дивизии, о гибели Киквидзе, которая случилась у него на глазах, о командире 16-й дивизии Медведовском, который принял дивизию после гибели Киквидзе. Но особенно нас занимали и рассказы Степана Семеновича о пребывании его в германском плену.
        Помню один из эпизодов. Каждое утро к выстроенным русским пленным обращался немецкий фельдфебель с вопросом: "Токари, слесари или кузнецы, два шага вперед". Хотя Степан Семенович кое-что и понимал в кузнечном деле, но не выходил, ожидая более легкой работы.
        И вот в один прекрасный день при очередном построении было объявлено: "Врачи, фельдшеры и санитары, два шага вперед". И тут наш Степан Семенович решил выйти, зная, что в Петрограде при военно-медицинской академии функционировали трехмесячные курсы по подготовке фельдшеров. Когда его спросили, какую он имеет специальность, то он ответил "фершал" и назвал краткосрочные курсы при военно-медицинской академии, которые он якобы окончил. И этого оказалось достаточно, чтобы его направили в санчасть лагеря для военнопленных. По прибытии он представился врачу, который был также из военнопленных. Получив соответствующий инструктаж, Степан Семенович стал принимать участие в приеме больных, и, когда врач отсутствовал, делал это самостоятельно. Можно себе представить, в какое затруднительное положение попадал Степан Семенович, не имея и малейшего представления о медицине. Но изворотливость и смекалка первое время его выручала до тех пор, пока можно было обходиться только йодом для оказания помощи больным. Полностью он был разоблачен, получив задание врача проверить наличие вновь полученных медикаментов. А так как перечень медикаментов и рецепты на каждый из них были написаны по латыни, то и здесь, используя красно-синий карандаш, которыми он вначале подчеркивал, а потом зачеркивал все наименования лекарств, он попытался выкрутиться. Однако обман был обнаружен, Степан Семенович был снова водворен в лагерь и направлен на черную работу. Подобных рассказов у Степан Семеновича было много, он их излагал очень красочно и, хотя не во всем ему мы верили, но в свободные вечера слушали не без удовольствия. По окончании лагерного сбора наш дивизион возвращался в Старую Руссу, переменный состав отпускали по домам, а кадровый состав продолжал учебу.
        Я благодарен своей службе в этом полку, так как здесь я хорошо усвоил не только тактику стрелковых подразделений (рота, батальон), но, главным образом, особенности взаимодействия артиллерии с пехотой. В полку я принимал активное участие в комсомольской работе, будучи бессменным членом бюро комсомола. В конце 1926 года я был принят кандидатом в члены ВКП(б).Среди командиров полка большинство были участниками гражданской войны и поэтому все они являлись носителями замечательных боевых традиций 16-й дивизии им. Киквидзе. Это Петров, Шалопутин, Сыроежкин, Овсянников и многие другие. Здесь мне посчастливилось встречаться с товарищами Примаковым и Калмыковым, которые командовали в разное время первым стрелковым корпусом, куда входила и наша 16-я дивизия имени Киквидзе.
        Особо приятные воспоминания оставил о себе наш командир полка Кузьма Петрович Подлас. В 1928 году он был назначен на должность заместителя командира дивизии, а в дальнейшем командовал дивизией и корпусом в Белоруссии. Последний раз я увидел его в 1939 году в Москве при очень драматических обстоятельствах. На заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР рассматривалось дело по обвинению его в плохой организации боевых действий войск во время Хасанских событий. Кстати, на скамье подсудимых оказались командующий 1-й ОКА, комдив Подлас, член Военного Совета, бригадный комиссар и начальник штаба полковник Помощников.
        В то время, будучи начальником 1-го Московского артиллерийского училища, я в числе других офицеров старшего и высшего комсостава бьш приглашен на слушание этого судебного дела. Я высоко ценил замечательного командира Кузьму Петровича Подласа и мне больно было слушать тяжелейшие обвинения, которые ему были предъявлены заместителем военного прокурора (кажется, Румянцевым) и председателем суда Ульрихом.На суде в высшей степени достойно вел себя начальник штаба армии Помощников. На третий день судебного разбирательства бьш вынесен приговор. Кузьма Петрович получил 5 лет тюремного заключения, а член Военного Совета и начальник штаба - по одному году условно.
        Скажу откровенно, я очень переживал за Кузьму Петровича, так как считал подобную меру пресечения не только очень строгой, но и несправедливой. Как потом мне стало известно, перед войной Кузьма Петрович работал преподавателем академии им.Фрунзе, а во время войны командовал 57-й армией и, попав в окружение в районе Изюма, геройски погиб (1).
        На следующий год меня перевели во 2-ю артиллерийскую бригаду в Ленинград, но воспоминания о Старой Руссе остались в памяти навсегда. И по сей день мне снится этот замечательный старинный город, город курорт, куда каждое лето приезжали хороший симфонический оркестр и драматическая труппа из Ленинграда. Особенно запомнился курортный парк, в котором мы, командиры, вместе с домочадцами и друзьями проводили свободные вечера, и я, конечно же, даже подумать не мог, что история уготовила этому замечательному зеленому городу такую трагическую судьбу в годы Великой Отечественной войны. Мог ли я предположить, что по этому городу мне придется выпустить тысячи реактивных снарядов для того, чтобы разрушить немецкие оборонительные сооружения, под которые немцами были приспособлены старинные, еще дореволюционной постройки, казармы нашего полка?

на главную      Далее по книге    В начало книги   Фотографии из книги       еще история